Шиван Вивьен - Список

Но было еще одно имя, которого Кэндис не знала. Что очень странно, ведь это была ее противница. Самая красивая ученица против самой уродливой.

Кэндис тычет пальцем в листок, отчего раздается щелчок.

– Кто такая Лорен Финн? – спрашивает она раздраженно.

– Девушка, которая училась на дому, – объясняет одна из ее подруг.

– Что за девушку? – Кэндис морщит нос.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, одна из девушек шепчет:

– Конский волос.

Глаза Кэндис округляются.

– Лорен Финн – это Конский волос?

Она придумала это прозвище на прошлой неделе, когда они совершали двухкилометровый забег по спортзалу, из-за того, что светлый хвостик новенькой все время метался из стороны в сторону. Обогнав Лорен, Кэндис обсмеяла ее, потому что иметь волосы такой длины ужасно. Если, конечно, они не подстрижены лесенкой. Но у Лорен была другая стрижка. Ровно обрезанные волосы у поясницы. Вероятно, ее подстригала мама парой тупых ножниц.

– Ну… Думаю, Лорен красивая, – виновато пожимая плечами, подает голос одна из подруг Кэндис.

И кто-то поддакивает ей:

– Естественно, ей бы не мешало подстричься, но согласна, Лорен определенно красивая.

Кэндис огорченно вздыхает:

– Я не говорю, что Конский волос некрасивая.

Хотя она никогда не вглядывалась в лицо Лорен.

Да и зачем ей это? Сейчас все должны обсуждать Кэндис, а не ее.

– В голове не укладывается, что меня назвали самой уродливой десятиклассницей.

Кэндис переводит взгляд с подруг на одноклассников, бредущих по коридору. И за несколько секунд отмечает нескольких девушек, которые могли оказаться в списке. Уродливых девчонок, которые заслуживают этого.

– В смысле, ну, ребята! Это же полная чушь! – Кэндис подначивает подруг, чтобы те встали на ее сторону, хоть и чувствует себя немного жалкой, ведь ей приходится выпраш ивать у них слова поддержки. – Красивые девочки не должны оказываться в списке уродливых! Это не по правилам.

– Ну, там же не написано, что ты уродливая, – осторожно бросает одна из девушек.

– Это правда, – добавляет другая. – Самые уродливые действительно уродины. В списке написано, что ты уродлива внутри.

Не таких слов поддержки Кэндис ожидала. Но когда она осознает, что именно подруги сказали, то медленно кивает, позволяя новому чувству расцвести внутри. Разве это важно, что люди считают, будто она уродлива внутри? Конечно же ее подруги не верят в это, иначе не дружили бы с ней! Лишь красота снаружи имеет значение. Ведь ее видят все.

Одна из девушек робко произносит:

– Так… Может, обсудим, что мы будем делать для «Каравана по поднятию духа»?

Кэндис планировала обговорить все этим утром. Сам «Караван» будет проходить в субботу перед футбольной игрой. Это импровизированный парад, во время которого ученики Старшей школы Маунт-Вашингтона ездят на украшенных машинах по городу и громко гудят, зазывая жителей на игру. Так как Кэндис и некоторые из ее подруг этим летом получили права, то в этом году они впервые сами сядут за руль. Поэтому Кэндис уже все расписала в своем блокноте – например, на чьей машине они поедут (естественно, на мамином кабриолете), как ее украсить (бумажные гирлянды, консервные банки и рисунки мыльной пеной на лобовом стекле), а также во что оденутся (короткие шорты, гольфы и куртки с логотипом Маунт-Вашингтона). И все равно Кэндис смотрит на подруг открыв рот.

– Не сказала бы, что прямо сейчас меня переполняет любовь к школе, – бурчит она. Тот факт, что подруги не понимают этого, начинает ее раздражать. – Давайте отложим это до завтра, хорошо?

Одна из девушек пожимает плечами:

– Но мы должны все решить до субботы.

– И не станем откладывать это на последнюю минуту. Нам надо определиться с концепцией. Мы уже десятиклассницы. И должны сделать что-то особенное, – добавляет другая.

Концепция? Серьезно? Кэндис закатывает глаза. Но, увидев, что подруги соглашаются с этим высказыванием, понимает, что они собрались обязательно обсудить «Караван» – с ней или без нее. И от этого Кэндис охватывает какое-то странное чувство, и оно даже еще более странное, чем то, что появляется, когда тебя именуют самой уродливой.

Поэтому Кэндис быстро меняет стратегию и вырывает листок с идеями из блокнота.

– Хорошо, – говорит она, протягивая его подругам. – Вот что делаю я. Выясните, кто едет со мной, потому что в маминой машине уместится только пять человек.

Кэндис быстро пересчитывает подружек по головам. У ее шкафчика стоят десять девушек.

– Может, и шесть, если вы потеснитесь, – добавляет она.

Кэндис открывает дверцу шкафчика и в отверстие между металлическими пластинами видит, как подруги удаляются в сторону классной комнаты. А затем переводит взгляд на зеркало, удерживаемое магнитом на двери. Ее лицо кажется отрешенным, несимметричным. И лишь через несколько секунд тщательного осмотра она понимает, что забыла накрасить левый глаз карандашом.

Почему никто из подруг не сказал ей об этом?

Порывшись в косметичке, Кэндис наклоняется вперед так, что кончик носа почти касается зеркала. Она аккуратно оттягивает уголок левого глаза к уху и прорисовывает на веке полоску темно-коричневым карандашом, одним из пробников, что дала ей мама. Затем отпускает кожу, которая быстро возвращается на место, и моргает несколько раз.

По мнению Кэндис, глаза – ее главное достоинство. Светло-голубые, будто две капли пищевого красителя добавили в ведро ледяной воды. Люди всегда хвалят ее глаза, и хоть Кэндис раздражает эта предсказуемость, конечно же она наслаждается вниманием. Например, когда продавщица вдруг поднимает взгляд от кассы и произносит: «Ого, у тебя потрясающие глаза!» Или – что даже лучше – когда так говорит какой-нибудь парень. К тому же на глаза Кэндис обращают внимания больше, чем на грудь. Даже при том, что у нее третий размер груди без каких-либо нелепых вставок, которые, по ее мнению, лишь обманывают окружающих.

Кэндис слегка расслабляется. В списке она или нет, но Кэндис Кинкейд красавица. Она это знает. Все это знают.

А это важнее всего.

Лорен Финн с мамой дружно решили, что машина до сих пор пахнет умершим дедушкой Лорен – в салоне стоял затхлый запах табака, старых газет и аптечного лосьона после бритья, – поэтому они едут в Старшую школу Маунт-Вашингтона с открытыми окнами.

Лорен кладет локти на раму окна, упирается подбородком в перекрестие рук и пытается прийти в себя под потоками свежего воздуха.

Утро понедельника всегда тяжелое, потому что ночь воскресенья каждый раз проходит ужасно. С волнением ожидая начала недели, Лорен заводится и долго не может успокоиться. Она чувствует каждую выпуклость старого матраса, слышит каждый скрип и вздох старого дома, в который они недавно переехали.