Павел Лукаш - Недалекий

Утром Саша Исин прибил комара-альбиноса. Может быть, второго такого в целом мире нету — надо ж смотреть…

Настроение испортилось, но Исин решил не сдаваться: «Черт с ним с комаром, я же не энтомолог», — возникла разумная мысль.

«Завтра праздник, — вспомнил вдруг Исин, — но успеть нужно сегодня: мать, жена, Елена, дочка — три букета и шоколадка. Тестя тоже надо поздравить».

Тестю он всегда дарил большую чашку, которая обязательно разбивалась до следующего праздника.

К вечеру должна была вернуться жена, и, хотя ее не было больше недели, Исину казалась, что она уехала лишь вчера, а день отъезда и день приезда в данном случае вообще не считаются…

— Спасибо, — сказала Елена. — За гвоздики спасибо…

— Все наладится, — сказал Исин. — Я начал работать, это хорошая работа: приличный заработок, много свободного времени… Я ведь понимаю, что существуют вещи и помимо цветов — всякие там украшения, одежда, мебель…

— Мне ничего не нужно. Мне непонятно, почему у тебя нет свободного времени даже когда ты не работаешь?

«Трудно объяснить», — подумал он.

— К тестю нужно заскочить, и к маме, и жена приезжает.

— Скачи.

— Завтра я уезжаю, — с порога сообщил Исин, — в командировку.

— Посмотри на рисунок, Яныч, ручная работа. Такой красоты у тебя отродясь не было.

— Разве сейчас чашки! — пожаловался Яныч. — В руках рассыпаются.

— Не одолжишь?.. — спросил Саша. — Завтра я уезжаю — по делам…

«Приятно тратиться не тратясь, — подумал он, — но Яныча надолго не хватит, совсем старик».

У мамы Саша не задержался. Выложил продукты на стол, букет нарциссов поставил в вазочку.

— Завтра уезжаю, — сообщил он. — Это связано с новой работой.

— Ты же заплатил, Сашенька, — сказала мама. — Возьми, тут немного…

— Не стоит.

— Возьми, тебе же надо. И мне приятно, что я могу еще что-то дать.

— Хорошо, — не стал спорить Исин, — спасибо.

«Если разбрасывать камни и сразу же их подбирать, — подумал он, — можно собрать неплохой урожай».

— Шоколад мне вреден, — заявила Анюта, разрывая обертку, — я от него полнею.

— Все равно, с наступающим, — сказал Исин. — Как дела в школе?

— Как всегда.

Дверца холодильника хлопнула, затем еще раз.

— Нету ничего, — раздалось из кухни.

— Полный холодильник, — не согласился Саша, — нужно разогреть.

— Я всего этого не ем, — сообщила дочь, появившись в комнате снова.

— Ну а что же ты ешь? Чего бы тебе хотелось?

— Мне необходимо специальное питание, у меня переходный возраст. Видишь, прыщ на подбородке?

«В самом деле — толстеет», — подумал он.

— Папа, а что такое вагинальный секс?

— Что? — не пожелал расслышать Саша.

— Ну что такое оральный и анальный — понятно. А что такое — вагинальный?

— Если это анекдот, — сказал Исин, — то теперь я его знаю.

На вокзал он пришел вовремя и тюльпаны купил заранее, номер перрона выяснил, номер вагона знал.

Поезд прибыл, начали выходить пассажиры.

«Катя… — соображал Исин. — Нет, не Катя. А вот и Катя… Опять — нет… Что же это? Что со мною творится? — он испугался — и вдруг успокоился: — Ну не Катя, так почти Катя».

Исину стало смешно. Когда появилась наконец жена, он улыбался.

— Не могу я уезжать надолго, — сказала Катя. — Всю неделю скучала, была сама не своя. Я должна видеть тебя ежедневно.

«Почему ежедневно? — подумал Исин. — Как же так получилось, что я стал ее, и ее, и ее?.. Почему стал вещью — собственностью?»

— А работа как же? — спросил он. — Жить-то на что?

— Без командировок будет хуже, — согласилась она. — Но ты же собирался начать. Значит, я смогу чаще бывать дома.

«Собирался, но не для того…», — подумал Исин и сказал:

— Да, конечно…

— Спасибо за цветы, — сказала Катя, — люблю тюльпаны.

Вечером Анюта попросила денег:

— Папа, нужно подписаться на журнал. Если подпишутся десять человек, то классу подарят мяч.

— Денег нет, — сказал Исин.

— Из-за тебя я подведу весь класс.

Анюта заплакала.

— Дать бы тебе по заднице, чтобы не зря плакала, — разозлился он. — Иди к себе, там и реви.

Она ушла к себе.

— Но почему должна подписываться именно ты, если в классе сорок человек? — крикнул вослед Саша.

Ответа не было.

— Сколько?

Анюта вернулась в гостиную.

— Спасибо, папочка.

— Завтра я уезжаю, — сообщил он жене и дочке, — в командировку.

— Ну-ну, — сказала Анюта.

— Так ведь праздник, — сказала Катя. — Кто работает в праздник?

— Ты же сама хотела чаще бывать дома! А жрать что? Я мужчина — должен зарабатывать.

— Ну и ну, — сказала Анюта.

— В принципе, нам хватало… — сказала Катя.

— Ясно, — возмутился Исин. — Ты теперь на все готова, лишь бы меня из дому не выпустить.

«Вот что значит нетипичное самоубийство, — размышлял не впервые Саша. — Уехать далеко, документы уничтожить, забраться в какую-нибудь глушь, куда годами никто не суется, и разгрызть свою ампулу. Никаких записок. Известно, что уехал, а насколько — никто не знает. Куда? В командировку. А где он работал? То-то и оно — никаких концов. А уезжать надо в праздничный день, чтобы хоть дату запомнили…».

Саша думал, поезд шел…

Через день, в чужом городе, Исин постучал в незнакомую дверь, за которой, судя по табличке, проживал Григорий Запеканский.

— Почему мы не видимся? — спросил Запеканский. — Что с нами произошло?

— Всего лишь вся жизнь, — ответил Исин.

— Значит, помочь решил армейскому другу? Получил письмо и сразу приехал? Что там у тебя: семья, работа?

— В основном семья…

— Мне твоя помощь позарез нужна, — сказал Запеканский, — я-то совсем один: родителей уже нет, а жены и детей никогда не было.

— Знаю, — сказал Исин, — читал и перечитывал: здесь тебя ничто не держит, и поэтому ты едешь за границу. И, как я теперь понимаю, ты именно сваливаешь — то есть насовсем…

— Надеюсь, что так, — заключил Гриша и пожелал: — Ну, будем здоровы!

— План у нас такой, — объяснял он. — Ты берешь мои вещи и сегодня же едешь в столицу. Сдашь их в камеру хранения в аэропорту, купишь палатку, продукты — и вперед, на озера. Разобьешь лагерь (место я отмечу на карте) — и жди меня в гости. Мы отдохнем несколько дней на природе, а затем — на электричку и в аэропорт. Ты получишь крупную сумму в конверте — семье подспорье — и вернешься домой, а я полечу туда, где меня всю жизнь будет мучить ностальгия.

— У меня в самом деле семья, — согласился Саша, — и приехал я, конечно, чтобы подзаработать. Но тебе зачем вся эта конспирация?

— Имеешь право знать в общих чертах, — сказал Гриша. — Я тут дельце замутил, чтобы голым не ехать, а если кое-кто поймет, что я сматываюсь, то все сорвется. Мне даже с маленьким чемоданчиком нельзя на улице показываться — городок-то крохотный… Так что покручусь, сколько нервы выдержат, а потом пойду за хлебушком и… прощай. Не появись ты сегодня — я бы сам справился: оставил бы все и залег в столице до отлета. Но совсем без багажа лететь — привлекать внимание. Кроме того, есть кое-какие реликвии — бросить жалко.