Антонио Редол - У лодки семь рулей

Осложнившиеся отношения между Алсидесом и подругой дядюшки Жоана Марианой заставляют его покинуть дом, где он мог бы обрести свое нехитрое счастье, и вновь он вынужден скитаться бездомным бродягой в поисках случайной работы, находя единственное утешение в игре на губной гармонике.

Тяжелый, изматывающий труд батрака — «от зари и до зари мы спину гнем, век работаем, а нищими умрем», — голод, вечный, мучительный голод, душевное одиночество все сильнее угнетают Алсидеса: «…для чего ему жить? Быть вечным приживалом на этой земле… Горше всего то, что даже смерть он примет в одиночку. А есть ли что-нибудь печальней одинокой смерти?» Трагическая гибель случайного друга, к которому он успел привязаться с болезненностью одинокой натуры, потрясает его, что-то ломается в его душе, злая тоска гонит его все дальше и дальше от родных мест… Глава «Жизнь — это приключение», повествующая о гибели Жеронимо, — одна из наиболее впечатляющих глав романа. Превосходно лирическое вступление, ритмически выделенное в повествовании и по своей интонации и поэтическому настрою напоминающее стихотворение в прозе. Столь же поэтически напряженно описание молотьбы. Ритм описания отчетливо учащается от фразы к фразе, создавая интонационное нагнетение, необходимое для передачи убыстряющегося с каждой минутой ритма молотьбы. Звуковой и композиционный ритм не только фиксирует при помощи звукописи исступленный «круговорот движений», но и придает всему описанию ощущение трагического неблагополучия: нарастающий ритм неотвратимо приближает нас к тому роковому пределу, за которым неминуемо должна последовать катастрофа. И катастрофа совершается: Жеронимо гибнет. Кульминационный взрыв влечет за собой ритмическую разрядку. Эмоциональная острота трагического предчувствия разрешается скорбным плачем о погибшем друге, а лихорадочность интонации сменяется элегической плавностью лирического монолога Алсидеса.

На всем протяжении романа Редол умело использует богатство живой интонации, добиваясь органического соответствия между звуковой формой и ее эмоциональным наполнением.

После двух лет бродяжничества судьба забрасывает Алсидеса на строительство заградительной дамбы. Общество рабочих-землекопов несколько рассеивает гнетущее Алсидеса одиночество. И здесь работа нелегка, но она так нужна людям: ведь только они, землекопы, могут защитить урожай от грозящего ему затопления. Кроме того, Алсидес учит землекопов грамоте, и роль учителя льстит ему и возвышает его в собственных глазах. Но «белая лошадь» великого разлива сметает дамбу, в волнах разбушевавшейся реки находят гибель многие товарищи Алсидеса, и сам он чудом остается в живых. Обретенное Алсидесом кратковременное душевное равновесие нарушено, отчаяние вновь овладевает им: так немного нужно ему от жизни, но даже в этом она ему отказывает. Безуспешно ищет он работу, которая могла бы обеспечить ему кров и пищу, и, в конце концов, его обманом вербуют в Иностранный легион и отправляют в Марокко.

Последняя часть романа, «Шакал», в которой Алсидес рассказывает о своем пребывании в Иностранном легионе, сюжетно и тематически почти не связана с предшествующими частями и, по сути дела, является самостоятельной новеллой. В качестве таковой она вполне может быть поставлена в один ряд с наиболее значительными произведениями, посвященными антивоенной теме. Впрочем, тема «Шакала» не столько антивоенная, сколько антиколониальная, ибо речь здесь идет не просто о войне, а об одной из тех бесчисленных грязных войн, которые вела Франция в своих колониях.

Иностранный легион — наемные части французской армии — был создан еще в 1831 году специально для несения службы в колониях, службы, состоявшей из кровавых «усмирений» и непрерывных истребительных войн с непокорными народами Алжира, Марокко, Индокитая и других стран Азии и Африки.

Комплектуется он, главным образом, завербованными из числа преступников и деклассированных элементов, особенно охотно принимаются иностранцы, покинувшие родину без соблюдения установленных формальностей и кочующие в напрасных поисках работы по дорогам и портам Франции (отсюда и само название — «Иностранный легион»). Казарма, палочная дисциплина, водка, разврат довершают воспитание легионера, превращая его в послушное орудие колониального разбоя. В результате такого «воспитания» многие из легионеров становятся законченными негодяями, профессиональными палачами, алкоголиками, «охотниками за орденами».

События, о которых повествует А. Редол устами своего «героя» в последней части романа, прежде всего впечатляют своей достоверностью как в освещении ее узловых, кульминационных эпизодов (главы «Там, где пройдет легионер, остается пепелище», «Не забудь!»), так и в освещении деталей, которые на первый взгляд представляются незначительными, а на поверку оказываются чрезвычайно важными в этом процессе «постепенной переплавки человека в тигле жизни». Сначала страх за собственную жизнь, сознание безвыходности своего положения, затем постепенное растлевающее влияние фашистской пропаганды (Иностранный легион являлся хорошим прибежищем для большого числа гитлеровских и других военных преступников), причем если высокопарные декларации относительно, «великой миссии» (см. главу «На нас возложена миссия») были не слишком доступны для солдатской массы, то национальная рознь в среде самих легионеров культивировалась довольно успешно, а усиленно внушаемое понятие о «низших расах» весьма способствовало развитию в легионерах «усмирительных» инстинктов по отношению к марокканцам.

И, наконец, вся эта развращающая атмосфера грязной войны, с ее каждодневным узаконенным массовым убийством, убийством не только безнаказанным, но и щедро поощряемым наградами, завершала последовательное растление человеческой личности.

Обращает на себя внимание острая эмоциональная напряженность последней части романа. Рассказ Алсидеса все время звучит на высокой, надрывной, трагической ноте, и это ни на миг не ослабевающее трагическое звучание удивительно гармонирует с сюжетной остротой «Шакала». Так завершается первая тема романа, содержащая историю «падения» Алсидеса.

Однако уже в «Шакале» Редол более последовательно, нежели в предшествующих частях основного повествования, разрабатывает тезис «человек по природе добр». Он ярко и убедительно показывает, как сопротивляется здоровая человеческая натура насаждению в ней противоестественных инстинктов, как до последнего борется человек за собственную душу и как трагически воспринимает он утрату своей человеческой сути.

Этот тезис лег в основу второй — и главной — темы А. Редола — темы нравственного возрождения человека.