Илья Горячев - Тьма кромешная

Через час в кабинете судьи, расположенном в том же здании городской ратуши рядом с комнатами магистрата, собрались сам судья, два члена городской стражи, нотариус. Двоих понятых из числа членов Комитета ведьм спешно привел Ульрих. На низкой скамеечке между двумя стражниками сидела поникшая Ангелина, напротив нее за массивным столом восседал, с прямой как струна спиной, епископ Нидер, сбоку с листами для протокола примостился все тот же секретарь. В углу в кресле сидел тучный бургомистр, поминутно бросавший тревожные, но полные сожаления взгляды на Ангелину. Согласно имперским законам, он также должен был быть включен в состав коллегии суда. Оглядев всех собравшихся и решив, что пора начинать, епископ Нидер высокопарно произнес:

– Ангелина Бранкович, прозываемая Драговичанкой, ответь мне: верно ли, что ты продала свою бессмертную душу демону по имени Асмодей и поступила к нему в услужение, вредя людям и сживая их со свету?

– …

– Ну же! Я жду! – Он бросил свирепый взгляд на вмиг постаревшую и согнувшуюся Ангелину.

– Да… – сорвался с ее губ едва слышный шепот.

– Громче! – хлестнул епископ.

– Да! Да! – Голос ее срывался, из глаз потекли слезы, и она прикрыла их ладонями.

– Вот видишь, – он был одновременно милостив и высокомерен, – признание облегчило твою душу, ты даже вновь обрела возможность плакать. Пиши, – обернулся он к чиновнику с пером в руке, замершим над протоколом, – Ангелина Бранкович показала, что вступила в связь с демоном Асмодеем… – На секунду епископ раскрыл лежащий перед ним фолиант in quatro, на обложке которого красовалось заглавие «О личинах демонов» и имя автора – Делакруа, пробежал страницу глазами и продолжил диктовку монотонным голосом: – Коий явился к ней в образе древнего змея и изъяснил, что именно он соблазнил прародительницу Еву. Он научил Ангелину Бранкович делаться невидимой и поведал ей, что ему подчиняется семьдесят два легиона бесов, а сам он в адской иерархии подчиняется королю Амоймону. Также он поведал, что сам он сын Каина и демонической блудницы Ноамы. Он – супруг младшей Лилит, которая от головы до пупка подобна прекрасной жене, а от пупка до земли – огонь пылающий. Этот демон блуда, князь инкубата и суккубата признался сей ведьме в том, что это именно он повинен в массовой одержимости монахинь из Лудуна и Лувье. Он же разжигает в людях ярость и подстрекает к мятежам и волнениям против законной власти, он, Асмодей, олицетворяет неистовый огонь – адское пламя и бунт… – Епископ на секунду прервался и, обернувшись к Ангелине, елейным голосом спросил: – Госпожа Бранкович, я верно передаю вашу мысль?

Сникшая женщина, сейчас больше похожая на тряпичную куклу, обреченно кивнула.

Епископ Нидер удовлетворенно улыбнулся уголками рта и потер ладони:

– Ну что ж, тогда продолжим…

Вечером епископ Нидер бодрой походкой вошел в свои покои, держа под мышкой толстую папку, набитую листами с копией протокола. Суд назначили на понедельник, и у него было время поработать с бумагами. Устроившись за столом, он достал из ящика чистый конверт и подписал его «Ректору Равенсбургского университета». После этого достал белоснежный лист почтовой бумаги с вензелем в углу и округлым вкрадчивым почерком вывел следующее:

«Милостивый государь! Уведомляю Вас, что полностью закончил сбор документальных материалов для трактата, что Ваш университет мне любезно заказал. Готовую рукопись с избранными документами в качестве приложений вышлю Вам в конце месяца. Могу ли я рассчитывать на публикацию книги к следующему лету и как мы поступим с обговоренным гонораром?

Остаюсь всегда преданным Вам,

епископ Иоганн Нидер».

Долговязый беззубый старик с высохшим будто пергамент желтым лицом с раннего утра толкался на рынке среди суетливой и шумной субботней толпы, временами перебрасываясь с торговками то добродушными прибаутками, то злобной бранью.

– Что ты тут отираешься, Кривой Шульц? Проку с тебя нет, ничего не покупаешь, только людей распугиваешь кафтаном своим чернющим. – Бойкая молочница Эмма в белоснежном фартуке уперла кулаки в пышные бока и задорно вскинула голову, покрытую затейливо подвязанным кокетливым чепцом. – Чего вырядился-то? Аль погулять на похоронах собственных решил, ворона старая?

– Цыц, проныра! – Старик зыркнул на Эмму единственным глазом, второй уж много лет как был затянут бельмом. – Лучше волосья свои прибери, вон, космы какие выбились, не позорь мужа!

– Ишь, блюститель выискался! – Молочница обиженно поджала губы, но волосы нехотя прибрала под чепец.

– А ты чего раскомандовался, старый? – прищурилась на долговязого Шульца пожилая торговка тыквенными семечками, стоявшая за соседним прилавком.

– А то, соседка Гордана, что для ее же блага, – он пренебрежительно кивнул в сторону молочницы, – заметку ей делаю. Ведь не понимает дуреха, зелена еще, что за времена-то грядут… Вы новости-то хоть слыхали?

– Не-е-ет, – хором выдохнули торговки, расширив глаза.

– Ну ладно… – Старик пригнулся ниже и заговорщически понизил голос: – Но только вам говорю. Смотрите не проболтайтесь!

– Нет-нет! – Обе усиленно замотали головами.

– Ангелина – товарка ваша, ну та, у которой вы травы брали… – он сделал выразительную паузу, – ведьмой оказалась. Страсть, что у нее дома нашли! Младенцев на кладбище раскапывала и мазь из них делала, чтобы на шабаши бесовские летать…

– Да ну! – Эмма и Гордана даже присели от ужаса.

– Вот вам и ну. Верный факт. – Кривой Шульц назидательно поднял узловатый палец с треугольным грязным ногтем. – Официально установленный. – Хитро прищурившись и наклонив голову, он притворно удивился: – А то вы не знали? Вы ж товарки первые, это ж весь город знает!

– Мы-ы? – Торговки даже задохнулись от возмущения.

– Да мы, если хочешь знать, и на порог ее не пускали, – начала мигом раскрасневшаяся Эмма, – а отвары ее бесовские я и сама никогда не пользовала и других отговаривала!

– Я как чуяла, как знала, – причитала Гордана, охая и отфыркиваясь, словно бы запыхавшись от долгого подъема на кручу.

– Так вот, спрос с вашего брата будет теперь куда строже, – назидательно продолжил старик. – У епископа Нидера не забалуешь, у него глаз на непорядки по вашей части наметанный. А потому ежели не хотите впросак попасть, то блюдите себя зорко, да и за другими присматривайте. – Обе торговки испуганно закивали. – А про то, что у ведьмы в доме нашли, смотрите, никому не слова! Я и так уже лишнего тут с вами наболтал. Помочь вам, дурехам, хотел по-соседски, а вы… – Шульц махнул на них рукой с выражением полного разочарования на лице и повернулся, будто б собравшись уходить.