Илья Горячев - Тьма кромешная

От размышлений его отвлек лязг отодвигаемого засова и щелканье шестерней в замке. Сердце екнуло от неожиданности.

– Колорад, собирайся!

Услышав этот голос, Олег вздрогнул. В дверях стоял тот самый тщедушный, малоприятный тип – особист из «Айдара». За его спиной маячило еще несколько крепышей в масках. Ладони моментально вспотели, горло пересохло. Холодный, почти забывшийся, липкий страх вновь ожил внутри. «Только не обратно, только не снова в подвал!» Страх учуял эту слабинку и стал поедать ее, напитываться ею, разрастаясь все шире.

– Куда? – Собственный голос Олег узнал с трудом, какое-то глухое кряхтение вырвалось из его горла.

– На расстрел. – Особист ехидно усмехнулся, обнажив подгнивающие, давно не чищенные зубы, и, помедлив пару секунд, продолжил: – Ладно, расслабься, чего побледнел? Поедешь в Кацапстан, к своей юрте, верблюдов доить и кумыс пить. Обменивают тебя. – Слова он цедил с нескрываемым презрением, а тонкие, неприятные черты лица искажались откровенной ненавистью. – В последний момент тебя в списки на обмен внесли. Твое счастье. Что, дотянулся-таки до своих? Ну мы еще выясним, кто тут такой благодетель…

Олег прикрыл глаза. Глубоко вздохнул. Слова особиста долетали до него как будто бы откуда-то издалека. «Домой! Домой!» Он боялся поверить. Хотел, но боялся.

– …А у меня брат под Дебальцевом ногу на мине вашей потерял, – продолжал нудить особист, – а ты домой с ручками-ножками на месте вернешься… Ну ничего… Зато вот тут, – он ткнул пальцем с грязным, в заусенцах ногтем в грудь Олегу, – ты знаешь, что мы тебя нагнули и сломали. Жаль, до конца втоптать не дали… Но ты это знаешь. И мы это знаем. Вот и живи с этим как сможешь. Я бы на твоем месте не смог. Все, собирайся!

Олег быстро побросал вещи, которых и было-то совсем немного, в наволочку. Почти исписанный блокнот, который дал Барвинский, хотел положить аккуратно сверху, но его ловко выхватил из рук особист.

– А вот это останется здесь.

– Но… – попробовал возразить Олег.

– Жалко, да? – нехорошо ухмыльнулся тщедушный. – А это цена за билет домой. Восстанавливай по памяти. Если бы принял наше предложение, уже бы по Киеву гулял – каштаны кушал да на книгу свою в книгарнях любовался. А так… – Особист язвительно скривил губы и махнул рукой. – Твой друг Барвинский просил тебе передать, что там у вас тебе ходу не дадут. Для своих ты потенциально завербованный. Такой агент влияния с промытыми мозгами. Так что не только книгу, но и блог вести не сможешь. А вот мы подумаем, может, еще что и опубликуем из твоего за подписью «Признания и откровения. Дневник российского террориста» – как тебе такое название, а? А вот это, – он потряс блокнотом перед носом Олега, – будет доказательством истинности.

Прямое авиасообщение с Москвой давно уже было прервано, потому летели через Минск. Всего выдаваемых в Россию набралось человек двадцать. Понурые, обносившиеся, с потухшими глазами, они в основном молчали, немного чураясь друг друга.

В другом конце холодного негостеприимного зала ожидания минского аэропорта сбилась в кучку такая же группа сутулящихся, с острыми скулами и запавшими глазами людей. Эти бросали хмурые взгляды на прилетевших из Киева вчерашних военнопленных. Они и сами были такие же. Но другие. Украинцы. Пленные. За час до этого их привезли военным бортом из Москвы, а еще несколько дней назад они были раскиданы по российским лагерям от Карелии до Иркутска. К ним решительным шагом направилась мужиковатая тетка с короткой стрижкой, которую Олег приметил еще в самолете. Кто-то шепнул ему, что это то ли посредник, то ли переговорщик с украинской стороны. Войдя в толпу, тетка заливисто гаркнула:

– Слава Україні, хлопці!

Олег злорадно наблюдал за тем, как сначала вытянулось и помрачнело ее лицо, а потом покрылось румянцем и стало совсем растерянным, когда в ответ она услышала лишь пару вялых «Героям слава», несколько человек просто безразлично отвернулись, а один так и вообще на весь зал озлобленно рявкнул:

– Да иди ты со своей Украиной знаешь куда? Чего приперлась?..

Продолжение Олег досматривать не стал, клонило в сон, а в дальнем углу он приметил освободившееся место.

Поудобнее устроившись на жестком сиденье, Олег надвинул капюшон «кенгурушки» на лоб и попытался задремать – до вылета в Москву оставалось около двух часов, – когда голос, который он меньше всего ожидал здесь услышать, вырвал его из дремоты:

– Олег… – Такой родной, такой милый голос… Будто бы волна электрического тока вышвырнула его из пластикового кресла.

Сам в это не веря, он зачарованно произнес ее имя:

– Маша!

Она робко стояла в двух шагах от него, немного растрепанная, смущенная, не решаясь подойти ближе. Олег бросился к ней, сжал в объятиях, от ее аромата закружилась голова, он повторял ее имя снова и снова, уткнувшись лицом в ее душистые вьющиеся волосы, не в силах остановиться.

– Я изменился? – Он отпрянул чуть назад, давая возможность рассмотреть себя и в то же время не выпуская Машу из объятий.

Она окинула Олега парой быстрых взглядов, а после этого уже пристально ощупала его глазами. Провела тыльной стороной ладони по его щеке. На миг зажмурилась.

– Ты… Ты какой-то обожженный, – наконец вынесла она свой вердикт.

– Скорее опаленный, – почти шепотом поправил Олег.

– Да, да, именно так, – заторопилась Маша, – и твои глаза… Они обжигают… – Она запнулась и тут же продолжила: – Обжигают холодом.

– А вот так? – Олег на секунду прикрыл веки и тут же вновь распахнул глаза, теперь искрившиеся лучистыми искорками.

– Так мне больше нравится, – улыбнулась Маша, – но все равно иначе, чем прежде. Не хуже и не лучше. Просто иначе.

Олег согревался в ее мягких, ласковых, почти кошачьих интонациях. Он почти забыл, как же в них уютно.

– Граф Монте-Кристо тоже когда-то был Эдмоном Дантесом, – тихо ответил Олег. – Сейчас я пепел. А рядом с тобой ощущаю силы стать фениксом…

На пару минут повисло молчание. Маша гладила Олега по голове.

– Но для этого мне надо вернуться туда, – продолжил он. – Чтобы победить мой страх и возродиться.

– Тогда в новом тебе возродишься и ты старый, вы сольетесь, и это станет шагом к совершенству? – Маша сжала его голову ладонями и, казалось, читала вслух по его глазам.

– Примерно так, – улыбнулся Олег. – Но неосознанный период жизни в любом случае закончился… А еще, – он набрал в грудь побольше воздуха, – я теперь знаю, что совершенства можно достичь только рядом с тобой, пройдя вместе весь путь.

– Без оружия, – неожиданно твердо сказала Маша.

– Как скажешь. – Он любовался ею.

– Если с этим условием ты согласен, то я с тобой, – подвела она итог с серьезным видом.