Овсей Фрейдзон - Теперь с тобою вместе я(с)

Моя бабушка приехала в Израиль из Польши, а дедушка из Марокко, это по отцовской линии, а родители мамы погибли во время войны в Освенциме, они были из Румынии, мама приехала в Израиль с приёмными, но они уже умерли.

Папа мой тоже служил в полиции, он уже на пенсии, а мама работает медсестрой в больнице.

Нас у родителей пятеро детей, я младший и последний неженатый.

Всё, на сегодня достаточно информации.

Теперь скажи, куда бы ты хотела поехать или, где погулять?

— Галь, а мы можем просто походить вдоль берега моря, посмотреть на закат и полюбоваться звёздами, мне уже надоели дома, улицы, а особенно магазины.

Парень рассмеялся, поняв намёк девушки.

— Конечно, с удовольствием, если хочешь, мы можем это сделать прямо здесь в Ашкелоне.

Они заехали в парк на берегу моря, припарковали машину возле спрятавшегося в тени деревьев кафе и, взявшись за руки, по ступенечкам спустились прямо на пляж и подошли к кромке воды.

Лёгкая волна с шипением набегала на берег, норовя обрызгать ноги и зазывая в свои обворожительные глубины.

— Галь, я бы искупалась, жаль, но не одела купальник.

Парень внимательно посмотрел в обе стороны.

— Веруш, видишь вон ту лодку, пойдём за ней спрячемся, ты разденешься и войдёшь в воду, а я тебя постерегу.

До Веры сразу не дошло, как это будет выглядеть, но, когда они подошли к намеченному месту всё придуманное Галем, прояснилось.

— Нет, я не могу, не могу и всё, не буду я при тебе раздеваться до гола, да, и другие люди могут подойти.

— Ерунда, я отвернусь, сложи на лодку одежду и беги в море, я никого чужого близко не подпущу.

Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю, слово офицера и потому что очень тебя люблю.

Галь демонстративно отвернулся, а Вера лихорадочно разделась и побежала голышом в море, отдавшись на волю благодатным волнам.

Позже вспоминая своё ночное купание, не могла сама себе поверить, как могла на такое решиться, чтобы в присутствии почти не знакомого парня полностью оголится.

А пока она от наслаждения восторженно кричала, остужая разгорячённое тело в морской прохладной воде в середине мая.

Девушка услышала голос Галя:

— Веруш, возвращайся, море опасное, может затянуть.

Она тут же отрезвела, понимая всю справедливость его слов, подобных случаев уже в этом году было не мало.

В несколько сильных гребков подплыла поближе к берегу и, почувствовав под ногами дно, быстро, как только позволяла волна, побрела по мели к месту, где находилась перевёрнутая лодка с её одеждой.

Её вдруг стала бить нервная дрожь, настолько она стеснялась перед парнем своей наготы.

Догадавшись, что девушка вышла на песчаный берег, Галь демонстративно отвернулся, проронив хрипловатым голосом:

— Одевайся моя красавица, я не смотрю на тебя и никому другому не позволю этого сделать.

Вера стряхнула с себя воду и судорожными движениями стала одеваться.

Трусики, как назло, липли к мокрым ногам и не хотели натягиваться на бёдра, бюстгальтер не точно обтянул её пышную грудь и ей пришлось несколько раз поправлять в чашечках затвердевшие от холода и вожделения полушария.

Когда она уже натягивала на себя джинсы к своему стыду подумала — а ведь она была не против, если бы ей не надо было сейчас всё это одевать, ей хотелось приникнуть голым телом к этому отвернувшемуся парню и застыть в его крепких объятиях.

Застегнув джинсы, Вера посмотрела на напряжённую спину парня:

— Галь, ты можешь мне помочь обуться.

Подержи меня, пока я ногу обмою и натяну кроссовок.

Парень резво повернулся в её сторону, и она тут же оказалась в его объятиях. Вера откинув сдерживающую её раньше стеснительность, крепко обвила руками шею молодого человека, приоткрыв губы для поцелуя.

Парень тут же прильнул к устам девушки, руки жадно начали ласкать её грудь, проникая под майку, а затем и под бюстгальтер.

Девушка каким-то подсознанием мысленно противилась натиску парня, но всё это было от природной стеснительности и полной неопытности, тело же благодарно принимало ласки, которые предавали бешено скачущему сердцу новые никогда не испытанные чувства и ощущения.

Галь мягко опустил девушку на песок, снимая через её шею майку, а затем освобождая грудь от бюстгальтера.

Вера вся сжалась от страха неведомого, крепко держась руками за плечи парня, но не противилась смелым притязаниям, ей было безумно приятно ощущать его крепкую ладонь, которая мяла и гладила бархат кожи, а когда губы Галя поползли поцелуями от шеи к соскам, попеременно целуя, посасывая и покусывая их, у неё вырвался на высокой ноте тоненький стон, она умирала и рождалась от нежных ласк любимого.

Галь сорвал с себя тенниску, и Вера почувствовала кроме пляски губ и рук, на своём животе и груди мускулистый волосатый торс парня, от соприкосновения её тело обдало жаром, горячая волна от низа живота хлынула в промежность, увлажняя трусики.

Девушка мелко задрожала и, чтобы сдержать крик восторга, непроизвольно впилась зубами в плечо парня.

— Галь миленький, хороший мой, я умираю в твоих руках, мне безумно, безумно хорошо с тобой, я тебя люблю…

Его губы остановили поток её признательных слов.

Он жадно целовал, а рука начала быстро распускать молнию на её джинсах.

Неожиданно дикий страх сковал девушку, мысль заработала в обратном направлении.

— Галь, миленький, не надо, не здесь, это у меня будет первый раз в жизни, я тебя очень люблю и доверяю, но умоляю, не надо сейчас, пожалуйста.

Слова девушки дошли до парня, только тогда, когда его рука, расстегнула молнию джинсов, проникла под тонкую материю трусиков и начала нежно гладить мягкий шёлк волос.

До него вдруг дошли умоляющие её слова, он резко, оторвавшись от неё, сел и отвернулся.

Вера тоже присела, подняла валяющуюся на песке мятую майку и прижала её к своей груди.

Их обнажённые по пояс тела бледными тенями мерцали в свете звёзд.

Наступила неловкая тишина, нарушаемая плеском волн и их тяжёлым дыханием.

Галь вдруг пружинисто поднялся на ноги, небрежно одним движением надел мятую тенниску и сев на лодку, закурил, глядя в сторону моря.

Вера, сидя на песке, не поднимая глаз на парня, одела вновь бюстгальтер и маечку, застегнула джинсы и, взяв в руки кроссовки, пошла к берегу, чтобы постараться как-то обмыть от песка ноги.

Она ополоснула одну ногу и стала балансировать на другой, стараясь надеть кроссовок и почувствовала, как рука Галя обвила её за талию, не давая потерять равновесие и упасть:

— Я думала, что ты на меня смертельно обиделся?

— Глупости, ты же меня просила помочь тебе обуться, вот я и помогаю.

Они возвращались к машине, по дороге стряхивая с себя налипший песок.