Овсей Фрейдзон - Теперь с тобою вместе я(с)

Девушка, глянув на дом, впала в панику — это же, сколько надо времени, чтобы убрать такую домищу…

Ронит, так звали хозяйку, провела её по комнатам, подсказала, где брать моющие средства, показала откуда начинать уборку и где заканчивать и уехала на работу, заявив, что в середине дня, она покажется, чтобы проконтролировать работу.

Хозяйка уехала, а Веру охватила уже настоящая паника.

Несколько минут девушка смотрела ошалевшими глазами на огромное помещение, на лестницу на второй этаж, мебель, кухню… и ужас накатывал на сердце, заставляя вспотеть, не приступая ещё к работе, но она взяла себя в руки, отогнав все посторонние мысли, и начала уборку со второго этажа, где располагались спальни четырёх детей.

Зайдя в первую, ужаснулась — на разобранной кровати и полу валялись кучей одежда вперемешку с обувью.

На письменном столе и на книжных полках были разбросаны магнитофонные кассеты, бумажки от жвачек и конфет и прочий мусор, а может быть и нужные вещи.

Вера решила для себя не задумываться ни о чём, а приступить к работе, а там будет видно.

Переодевшись в спортивные штаны и майку, она собрала с кровати и пола одежду и сложила в стопку, застелила кровать, навела порядок на письменном столе и полках, сложила всю разбросанную мелочь, выкинула мусор, вытерла пыль и посмотрела на часы… провозилась больше часа, никуда такое не годится, никто её не будет держать такую медлительную и платить семь шекелей в час. О сумме почасовой оплаты ей сообщила хозяйка перед тем, как уехать.

В следующих спальнях Вера уже не разглядывала бедлам, а сразу же бралась его искоренять и дело пошло гораздо быстрей.

Когда она уже мыла полы в убранных четырёх спальнях, появилась хозяйка.

Женщина пробежалась по комнатам, придирчиво всё осмотрела и было видно, что осталась довольной, но пожурила девушку за то, что она убирает очень медленно, думала застать её уже на нижнем этаже.

Вера домыла полы и лестницу и пошла сменить в ведре воду, но её остановила неожиданным вопросом Ронит:

— Ты что-нибудь кушала, пила?

Вера отрицательно замотала головой.

— Нет, так не годится, мой руки и садись к столу, отдыхай, а я пока тебе сварю макароны и разогрею в микрогале (микроволновке) шницеля.

Девушка попыталась возражать на своём корявом иврите, и от этого, страшно смущаясь, но хозяйка и слышать не хотела, совершенно, не обращая внимания на её произношение и постановку слов на иврите.

— Если ты не покушаешь и не отдохнёшь, то скоро упадёшь, а мне надо, чтобы ты закончила уборку, развесила постиранное бельё и немого поутюжила, там собралось несколько рубашек мужа.

От этой перспективы у Веры разболелась голова, уже сейчас от тяжёлой физической работы ломило с непривычки всё тело, а здесь заданий хватит до четырёх часов, если не больше.

Вера покушала макароны в томатном соусе с куриными шницелями, попила вместе с хозяйкой кофе и ей страшно захотелось упасть на диван и не шевелиться, но не тут-то было.

Ронит уехала, а Вера, превозмогая усталость, сонливость и ломоту в костях, схватилась за швабру и тряпку, не представляя, как она сможет со всей оставшейся работой справиться.

Хозяйская спальня, находящаяся на первом этаже, не доставила ей много хлопот, всё же Ронит и её муж не были такими «засранцами», как их дети.

Вера поразилась количеству бутылочек и баночек, стоящих на тумбочке и комоде.

Она даже позволила себе понюхать большинство из них и опьянела от приятного запаха французских духов и кремов.

К трём часам дня Вера, наконец, дошла до кухни, до этого тщательно вымыв ванную, душевую и три туалета.

Спина разваливалась на части, ноги дрожали, а руки выкручивала такая боль, что в пору было бежать в поликлинику, но она, сжав зубы, продолжала уборку.

Вскоре, один за другим стали возвращаться со школы дети — старшему мальчику было уже лет шестнадцать, а младшей девочке около десяти.

Ребята с интересом разглядывали Веру, не стесняясь, задавали ей вопросы и нисколько не потешались над её корявым ивритом, помогая в разговоре подбирать нужные слова.

Каждый из детей сам себе набирал кушанья по своему выбору и садился за стол, во время еды без конца болтая, махая руками и смеясь.

Вера поняла, что уборки на кухне сейчас никакой уже не получится и взялась развешивать, выстиранное к этому времени в машинке бельё, а, затем, разложив гладильную доску, начала утюжить рубашки, которых оказалось не меньше полтора десятка.

Девушка уже не обращала внимания на усталость, на боль в пояснице, ногах и руках, а машинально гладила и гладила.

К своему ужасу вдруг вспомнила, что её ещё ждёт наполовину убранная кухня и ей от этой мысли стало плохо.

Сложив рубахи в шкаф, попила соку и приступила к самой тяжёлой работе на исходе своих последних сил.

Время для неё потеряло счёт, когда появилась на кухне хозяйка, она только взялась за посуду:

— Ты, что не нормальная, а посудомоечная машина для чего, что у вас в Русии (России) нет таких?

Вера, как могла объяснила, что может быть и есть, но она никогда ими не пользовалась.

Ронит быстро переоделась и начала помогать Вере убираться на кухне, без конца болтая, шутя и задавая бесконечные вопросы.

В полшестого, Ронит выдала Вере семьдесят шекелей, поблагодарила за хорошую работу и отвезла её домой, заявив, что сообщит сестре, когда ей в следующий раз прийти на никаён.

Увидев, вошедшую в дом девушку, Люба от её ужасного вида чуть не обомлела:

— Верка, что с тобой сделали, ты сама на себя не похожа, разве можно так вкалывать, лучше лишнюю тряпку не купить, но не пахать так, чтобы доводить себя до такого состояния.

Вера через силу улыбнулась.

— Любочка, я просто не привычная к такой тяжёлой работе, ничего, втянусь.

Медленно, но неуклонно приближался девяносто третий год.

В декабре стало значительно прохладней, особенно это ощущалось в вечерние и ночные часы.

Часто шли дожди, сопровождаемые раскатистыми грозами, правда, не успевали ещё откапать последние капли, как днём выходило из-за туч солнышко и становилось по-летнему тепло.

Именно в Израиле Вера окончательно поняла, что такое настоящий холод.

Квартиры здесь не отапливались, от каменных полов тянуло такой стужей, что в комнатах буквально пар валил со рта при дыхании.

Днём люди выходили на улицу, чтобы погреться на солнышке, в большинстве квартир новых репатриантов не было кондиционеров и достаточного количества обогревателей.

Да, и экономили почти все изрядно, боясь лишний раз прогреть электроприборами жильё.

У Любы был один масляный обогреватель, но он стоял в их семейной спальне, куда они на зиму перевели Руслана и перед сном грели для малыша комнату.