Миранда Джулай - Первый нехороший человек

– Мишель передумала по части Кли.

– Ой.

– Она хочет, чтобы Кли съехала.

– Так.

– Можешь ее принять у себя?

Если живете одни, люди всегда считают, что могут у вас останавливаться, хотя верно обратное: пусть останавливаются у тех, у кого в жизни уже кавардак от других людей и еще один человек ничего не изменит.

– Я бы рада, я правда и рада бы помочь, – сказала я.

– Это не я придумал, это Карл с Сюзэнн. Думаю, они теряются в догадках, почему ты сразу это не предложила – ты же практически родственница.

Я сжала губы. Как-то раз Карл назвал меня гиндзё , я думала, это означает «сестра», пока он не сказал, что это по-японски «мужчина», обычно пожилой мужчина, который живет сам по себе и поддерживает огонь для всей деревни.

– В старых мифах он сжигает свою одежду, а затем и свои кости – все ради того, чтоб огонь горел, – сказал Карл. Я совершенно замерла, лишь бы он продолжал: обожаю, когда меня описывают. – Дальше ему нужно найти что-нибудь еще, чем питать огонь, и тогда у него случается убицу . Так запросто это слово не переведешь, но по сути это грезы такой тяжести, что у них беспредельная масса и вес. Он бросает в огонь убицу , и огонь никогда не гаснет. – Затем он сообщил, что мой менеджерский стиль действеннее на расстоянии, и потому работать с тех пор я стала из дома, хотя мне одобрили один день в конторе и присутствие на заседаниях совета директоров.

Дом у меня не очень большой; я попыталась представить в нем еще одного человека.

– Они сказали, что я практически родственница?

– Это по умолчанию так – в смысле, ты же не говоришь матери, что она практически родственница?

– Нет.

– Вот видишь?

– Когда это случится?

– Она приедет с вещами ближе к вечеру.

– У меня сегодня вечером важный личный звонок.

– Спасибо громадное, Шерил.

Я вынесла компьютер из гладильного чулана и поставила раскладушку – та намного удобнее, чем смотрится. Положила душевую салфетку поверх полотенца для рук поверх банного полотенца и поместила их на покрывало, которым, помимо одеяла, она могла укрываться в свое удовольствие. Поверх душевой салфетки я положила мятную конфетку без сахара. Начистила «Виндексом» все краны, и в душе, и над раковиной, чтоб выглядели как новенькие, а также ручку спуска на унитазе. Сложила фрукты в глиняную вазу, чтобы можно было махнуть в их сторону рукой и сказать: «Ешь что хочешь. Делай вид, что ты как дома». Все остальное жилище было в безупречном порядке – так у меня всегда, благодаря моей системе.

У нее нет названия – я просто зову ее «моей системой». Скажем, все у человека наперекосяк или ему просто лень, и он перестает мыть посуду. Вскоре тарелки уже громоздятся до неба, и, кажется, даже вилку помыть невозможно. И человек начинает есть грязными вилками с грязных тарелок и от этого чувствует себя как бездомный. Тогда он перестает мыться. Из дома поэтому выходить становится трудно. Человек начинает повсюду разбрасывать мусор и пи́сать в чашки, потому что они ближе к кровати. Мы все бывали таким человеком, и поэтому осуждать тут нечего, однако решение просто:

Меньше тарелок.

Они не могут громоздиться, если у вас их нет. Это главное – а также:

Прекратите перемещать вещи.

Сколько времени вы тратите, перетаскивая вещи туда и сюда? Прежде чем сместить что бы то ни было вдаль от точки, где оно обитает, помните: рано или поздно вам придется нести эту вещь обратно – стоит ли оно того? Вы разве не можете читать книгу, стоя рядом с книжным шкафом и придерживая пальцем место, куда потом вернете книгу? Или – и того лучше – вообще не читайте ее. А если все-таки несете вещь куда-то, постарайтесь прихватить что-нибудь еще – такое, что, возможно, потребуется в том же направлении. Это называется «езда с попутчиками». Кладете в ванной новое мыло? Может, стоит подождать, пока высохнут на сушилке полотенца, и тогда уже нести мыло и полотенца вместе. Может, до той поры положить мыло на сушилку. А еще, может, не складывать полотенца до следующего посещения ванной. Когда до этого дойдет, проверьте: удается ли вам отложить мыло и свернуть полотенца, сидя на унитазе, – руки у вас не заняты. Прежде чем подтереться, промокните туалетной бумагой избыточный кожный жир на лице. Ужин: воздержитесь от тарелки. Поместите сковородку на подставку для горячего прямо на стол. Тарелки – чрезвычайная мера, которую вы готовы применить ради гостей, чтобы они чувствовали себя, как в ресторане. Нужно ли мыть сковородку? Нет – если вы едите с нее только вкусное.

Почти все мы так иногда и делаем, а с моей системой вы все и всегда будете делать именно так. Никогда не не делайте так. Не успеете и глазом моргнуть, как это станет второй натурой, и когда в следующий раз все пойдет наперекосяк, система сработает самостоятельно. Я, как богатый человек, живу с постоянным слугой, который все держит в порядке, а поскольку этот слуга – я сама, не происходит никакого вторжения в личное пространство. В своем лучшем виде моя система обеспечивает мне более гладкий опыт житья. Дни мои проходят как во сне, никаких острых углов, никаких закавык и запинок, которыми столь знаменита жизнь. Уединенные дни идут один за другим, и жизнь становится шелковистой настолько, что я уже не в силах себя ощущать, словно и не существую.

В дверь позвонили без четверти девять, а от Филлипа все еще ни звука. Если он объявится прямо при ней, придется отпрашиваться. А вдруг она по-прежнему выглядит, как человек из банды? А может, почувствует себя ужасно из-за того, что навязалась, и начнет извиняться, как только меня увидит. Когда я отправилась к двери, карта мира отстала от стены и шумно скользнула на пол. Вовсе не обязательно, что это знак чего бы то ни было.

Она оказалась гораздо старше, чем когда ей было четырнадцать. Женщина. До такой степени, что я на миг потеряла уверенность, кто же я сама. За плечом у нее был громадный багровый вещмешок.

– Кли! Добро пожаловать! – Она вошла быстро, словно я намеревалась ее обнять. – В этом доме все разуваются, свою обувь можешь поставить вон там. – Я показала, где, улыбнулась, подождала и показала еще раз. Она посмотрела на ряд моих туфель, разнообразных бурых предметов, а затем на свою обувь, сделанную, кажется, из розовой жвачки.

– Это вряд ли, – сказала она неожиданно низким, хрипловатым голосом.

Мгновение мы просто постояли. Я велела ей подождать, сходила и принесла продуктовый пластиковый пакет. Она бросила на меня враждебно-пустой взгляд, стряхнула обувь и сложила ее в пакет.

– Когда уходишь – не забывай запереть на оба засова, а когда дома, одного достаточно. Если звонят в дверь – можешь приоткрыть… – Я открыла крошечную дверку в двери и выглянула через нее. – …и посмотреть, кто там. – Когда я оторвалась от дверного глазка, она была в кухне. – Ешь что хочешь, – сказала я, рыся за ней следом. – Делай вид, что ты как дома. – Она взяла два яблока и собралась уложить их в сумку, но тут заметила, что одно с бочком, и поменяла его на другое. Я показала ей гладильный чулан. Она закинула конфетку в рот и оставила фантик на душевой салфетке.