Андрей Кузечкин - Я другая

Элен приехала домой поздно вечером.

— Вот вы и приехали, барышня, — сурово сказала мама. — Рады вас видеть.

Справа от нее стояла Юля, слева — мамин муж. Судья, прокурор и адвокат. Нет, судя по выражению их лиц, судья и два прокурора. Или даже палача.

— Я всегда тебя прощала, дочь, — сказала мама холодно. — За все твои гулянки, за все твои прогулы. Я понимала, что ты не такая, как все. Но есть такие вещи, которые не имеют оправдания.

Элен пока что ничего не понимала.

— Юля показала мне сегодня кое-что. Я никогда не смотрела, что за файлы хранятся у тебя в папке, которые ты защищаешь паролем…

— Пароль: число, месяц и год твоего рождения, — добавила Юля.

— А сегодня посмотрела и ужаснулась.

Шок прошел за секунду. К Элен вернулась способность говорить:

— Вы лазили в мою папку?

— Да! — вскрикнула мама. — Кто дал тебе право снимать меня и папу? Оксану и Витю? Других людей? Извращенка! Это и есть твое «хобби»?! Ты это показывала кому-нибудь?

Вместо ответа Элен бросилась в сторону компьютера, но мама, растопырив руки, загородила дорогу. Одновременно с этим мамин муж встал между Элен и входной дверью, чтобы лишить ее возможности к бегству.

— Можешь не рваться. Я все удалила, — ядовито произнесла Юля.

Элен какое-то время молча открывала и закрывала рот, ей трудно было дышать. Потом из глаз ее брызнули слезы, она завизжала:

— Сволочи! Как же я ненавижу вас всех! Ты мелкая сучка! А ты, — она оттолкнула маму, — тупая жирная курица! А ты вообще не подходи ко мне, — она обернулась к отцу Юли. — Я тебя не знаю и знать не желаю!

Она ничего не видела, кроме едкой улыбки сводной сестры. Не особенно контролируя себя, Элен полезла в сумочку.

Приемный папа сработал быстро: схватил Элен за запястье и вырвал из ее руки пневматический пистолет.

— Отдайте, это мое! — плакала она.

— Откуда это у тебя? — Мама вцепилась в куртку Элен. — Откуда?

— Купила на свои деньги.

— Откуда у тебя деньги?

— Не ваше собачье дело!

— Она свои съемки в Интернете продает, — сообщила Юля.

— Это правда? — Мама встряхнула Элен, легко, словно борец сумо — студента-отличника. — И про нас с папой тоже продавала?

— Ненавижу… — рыдая, Элен пыталась вырвать руку из живых тисков. — Ненавижу…

— Ты неадекватна. Я с тобой потом поговорю. Миша, проводи Елену в ее комнату.

Пока Элен тащили в комнату, она посмотрела в глаза молчаливого маминого мужа и изумилась: в них еле-еле теплилось искреннее сочувствие. Приемный отец был на этом суде чести единственным, кому было хоть немного жаль Элен.

Элен долго рыдала, уткнувшись в подушку. И только потом заметила, что на стуле возле противоположной стены сидит Юля. И снимает, сука. Снимает на свой мобильник. У нее новый мобильник. «Айфон»!

Встать и выцарапать глаза этой твари! Никак нельзя. Элен ослабела от слез. Все, на что ее хватило, это приподнять голову и проговорить:

— Как ты могла, Юлька… Я это столько лет снимала…

— А ты как могла, Леночка? Ведь мы же договаривались: Виктора — вместе! А ты — все себе, как всегда. Нехорошо, Леночка! И скажи спасибо, что я еще про тебя и Витю не рассказала. А то тебя точно бы из дома выпихнули. Вот так: пеу-у-у! — Юля изобразила удар ногой по мячу.

— А откуда… ты… знаешь?

— Сообщили.

— Кто?! Мортибус?

— Нет. Оксанка. А вот откуда она узнала — это я не знаю. Может, и Мортибус твой подсуетился. Она так плакала, так плакала! Говорит: а ты знаешь, где Лена ночевала? Я: нет. Я правда не знала, я вчера поздно пришла домой, все уже спали. Она мне: у Виктора. А ты знаешь, что они там делали? Я: нет. Она мне: то-то, то-то и то-то. Спрашивает: а ты знала, что Леночка только и ждет, как бы Витю в постель затащить? Я: конечно, знала. Я тебя и раньше предупреждала, а ты не верила. Маме с папой Оксана пока что ничего не сказала, и я тоже. Не все сразу. Надо растянуть удовольствие. Поспешишь — людей насмешишь, ты сама говорила.

— Юля, слушай меня внимательно. Сейчас я наберусь сил, встану и убью тебя.

— Не советую, Леночка. — Юля на всякий случай встала. — Тогда тебе точно кранты. Лежи, отдыхай, сестренка. Потом поговорим.

— Юлька…

Он открыла дверь и обернулась:

— Ну что?

— Откуда у тебя новый телефон?

— Нравится, да? — Она рассмеялась. — Давно о таком мечтала. Артем подарил. Где деньги взял — не знаю… Кажется, копил себе на мотоцикл. Да какая разница? Сегодня идем мимо «Мастер-связи», я показываю на витрину, говорю: ой, а мне вот такой телефон очень нравится! Он: без вопросов! Зашел и купил, рыцарь-то мой!

— Пошла вон, — из последних сил выдавила Элен.

ДНЕВНИК ЭКСПЕРИМЕНТА

Эксперимент вышел из-под контроля.

На перемене Элен сидела, как обычно, мрачная.

Уроки уже кончились. Предстоял очередной классный час: новое задание из серии «Уроки чести и достоинства».

Было тошно смотреть на одноклассников, особенно на Свету Патрикееву с Вовой Лебединым. Сидят на подоконнике, о чем-то разговаривают. Улыбаются, гады. Что там у них, час ностальгии? Вспоминают о своем приключении тогда, на вечеринке?

Вообще-то Элен очень надеялась, что ее посадят под домашний арест. Но нет: мать разбудила ее утром, постучав кулаком в дверь комнаты. Потом вошла, поставила на стол поднос с завтраком. Молча вышла. Дескать, за общим столом тебя видеть никто не хочет.

На том же подносе Элен нашла записку:

«Не опаздывай на учебу. Я буду звонить Инне Сергеевне и проверять, на месте ли ты».

Ну-ну. Я отучилась, как положено, весь день. Легче стало? Даже похвалили. Краем уха слышала, как историчка после урока сказала в коридоре литераторше: «Лена Новикова молодец, весь урок сидела тихо, серьезная такая, никаких циничных шуточек и ничего такого обычного. Взрослеет».

Начался дополнительный урок. Инна Сергеевна написала на доске тему: «Супружеская измена».

«Она издевается, что ли?» — подумала Элен.

— Что, опять сценки разыгрывать? — спросил кто-то.

— Да, — ответила учительница. — В прошлый раз всем очень понравилось, и я решила повторить. Но сегодня я не буду выбирать артистов. Все — только по желанию. Итак, кто хочет сыграть роль мужа?

— Пашка! Пусть Краснов сыграет! — закричал весь класс.

— Паша, ты согласен? — спросила Инна Сергеевна.

Счастливый Краснов уже бежал к доске, на ходу поправляя штаны. Для таких, как он, актерская игра — единственный шанс хоть как-то самоутвердиться. Да-да, а иногда из таких вот кривляк получаются разные Джимы Кэрри.

— Муж у нас есть. А жена? — сказала учительница. — А ну-ка, девочки!

Девочки безмолвствовали. Кто же по доброй воле захочет быть женой Краснова, пусть и не по-настоящему?

— А пусть опять Лена Новикова! — предложил Краснов.