Владимир Маканин - Ночь… Запятая… Ночь… [сборник]

– Но мест нет.

Он еще раз Зинаиде улыбнулся, словно бы понимать друг друга по улыбке у него с ней была уже давняя договоренность. Мол, обоюдный их сговор. Во вчерашних ее снах… Чего, конечно, быть не могло (Зинаида даже головой встряхнула, дурь какая!).

– Мест нет.

Да, да, иной раз в нечаянно залетавших чувственных снах, в полудреме, Зинаида подумывала о мужчине. Как и всякая женщина, свою семью пока что не построившая… Прикидывала для себя случай… Так или этак. С мужчиной приятным. И не заносчивым в разговоре. Симпатичным по ее, Зинаидиным, меркам и… и… почему-то оказавшимся в большой Москве без гостиничного места и ночлега.

А незнакомец смотрел ей глаза в глаза с ясным уже значением: разве мы оба забыли? разве мы не помним те сны?.. Мы ведь оба знаем, а другим что за дело до маленькой ночной тайны меж женщиной и мужчиной.

– Мест совсем нет. Разве что… у меня.

И смутилась.

– Годится, – сказал он спокойно.

Мужчина не спешил, не перетаптывался нервно на подсказанном ему пропускном месте. Он и на чуть не дернулся вперед, вроде как – веди же меня скорее! Он улыбался. Совпадение с давним желанием получалось само собой.

Меж тем Зинаида побаивалась своей откровенности (уже ведь решилась на ночное знакомство). В голове возник легкий-легкий звон… Это точка. Другим ищущим ночлега сюда уже не войти. Скрывая смущение, она шумно громыхнула засовом – заперла гостиницу на ночь.

Однако и вести его, красивого, прямиком к себе, в свое жилье, ей было ужасно неловко. Да и робко.

– Меня зовут Зинаида.

Прочитав ее душевные колебания, мужчина сказал легко и с очень сейчас уместным для обоих деловым оттенком:

– Экстрасенс, Зина, остался без рабочего места. Экстрасенс поколдовать к вам пришел. В пустоте. В тишине. А заодно, раз уж мы окажемся сегодня рядом, то получается – пришел к вам гость…

И вновь он попал ей голосом своим и взглядом (и этим колдовским наклоном головы) в размягченную душу. Что ж это такое? – подумала она. Откуда он знал про кровать?.. «Там?» – спросил он и уверенно шагнул, угадав теперь и эту единственную резервную кровать, и даже направление туда – в неброскую Зинаидину квартирку-комнату, что рядом со входом. Умный! – вспыхнуло в груди Зинаиды, она онемела и пропустила его. Шла за ним следом.

Где-то она видела такое – в кино, что ли?.. Мужчина, узнаваемый по неким киношным грезам… Таким же неспокойным вечером и с такой же нацеленной на скорую любовь улыбкой интересный мужчина приходил к женщине. Приходил незваный (как раз когда женщине надо быть настороже). Помнила что-то такое и знать знала, но теперь-то куда Зинаиде его деть?.. Сама ведь, сама!

Было ей и тревожно, и сладко. Усмехнулась.

– Таинственный вы.

– Ну что вы, – возразил незнакомец, уже войдя в ее комнату.

Вместе с легким очарованием в его голосе слышалась теперь еще и легкая изящная наглость. А лет ему тридцать – тридцать пять, ровесник! – подумалось ей почему-то с радостью.

– Ну что вы. – Он стоял посреди комнаты. – Ну что вы. Какая тайна. Я просто привлекательный. Особенно ночью.

– Верно! – вздохнула она. И голос на вздохе сам собой вышел у нее шепотный и нежный.

Она облизнула пересохшие губы:

– Кровать только эта, – указала. – Других, ей-богу, нет.

Он кивнул. Он шагнул к резервной кровати – сел, как бы опробывая матрацную мягкость. Сидел спокойно. Не снимая плаща… Затем, как-то очень-очень осторожно сняв плащ, держал его в руках.

И не повесил запросто у двери, где крючок, а с выбором (и опять же бережно) уложил плащ на сиденье стула.

Светлому и явно дорогому плащу и впрямь было не место рядом с ее пальто, с ее трудовой телогрейкой (бока телогрейки в давних пятнах). Но как это вдруг получилось, что его лицо оказалось напротив? Лицо понимающего мужчины. Глаза смотрели прямо и волновали ее. Странно как… От него пахло вишневым мятным леденцом. «Что ж это он сразу, едва с порога, меня обнимает?» – хотела она возмутиться.

Но в том-то и дело, что он не обнимал. Он только держал ее лицо, мягко держал в ладонях… как бы обдумывая – «да» или «нет». Как бы колеблясь. Как бы очень уважительно колеблясь… Раз и затем другой, едва касаясь губами, поцеловал. Бережно… Едва касаясь!

– Любовь, – произнес он с негаснущей улыбкой.

Она недоверчиво забормотала: мол, что ж за скорая такая любовь? откуда?

– Таинственная, как вы сами заметили. Магическая любовь, если угодно, – сказал он просто.

Как о само собой разумеющемся.

– Но слишком быстро… Слишком это вдруг, – возразила Зинаида, чуть суровея.

– Что ж, – согласился он. – Ведь бывает и вдруг.

Оба примолкли. Ожидание уже ощущалось.

Он попросил разрешения и закурил. Она придвинула малое блюдце вместо пепельницы.

Он (ах, как неспешно, как задумчиво он курил) произнес:

– Увидели друг друга. В глаза посмотрели. Много ли людям надо, Зина… Важно, чтобы люди без зла. Чтобы без зла люди шли навстречу. Один другому навстречу.

Свет лампы мигнул. Вновь мигнул. Освещение вполне ровное, но словно бы притусклое. Словно бы и свет подбросил им обоим сколько-то своей ночной тайны.

– Без зла, Зина.

Она опять на минуту онемела; не девочка, а вот ведь какой закружил в голове хмель. Незнакомец, назвавшийся Валентином, докурил и, шагнув ближе, опять взял ее лицо в руки. Она сидела на невысоком табурете, и Валентин очень естественным движением тоже опустился, чтобы с ней вровень. (Присел на корточки, заглядывая ей в глаза.)

Так получилось. Они оба поднялись разом, и он простым жестом, с той же неменяющейся улыбкой указал ей на постель. На ее постель.

– Конечно, если человек хороший, симпатичный мне… Я что же? Если по-хорошему, я навстречу… Ясно! – рассуждала теперь вслух (его словами) Зинаида.

Заторопилась она, когда выдвинула на расширение диван-подушки. Но заодно, разбирая постель, быстренько сменила простыни на те, что из лучшего ее комплекта.

– Я, конечно… Если познакомились и по-хорошему. Если без зла, – повторяла она слова мужчины, с радостью совпадая с ним уже окончательно, духом, телом и помыслами.

Когда обернулась, он стоял совсем нагой. Ждал. Она глянула и – низом же – стыдливо отвела глаза.

Он и спешить не спешил, однако же заметно опередил ее – Зина оказалась стоящей с ним рядом и ненужно одетой. Быстро-быстро все с себя посбрасывала и, крепкая, как дубок, забралась в постель, поближе к стенке. Давая ему место и говоря:

– Свет-то не погасил.

– Не надо гасить. Все колдовство, вся магия любви сейчас в неярком свете.

– Магия?

– Ну да.

Лежа рядом, он поднял руку.

– Вот смотри: кольцо.

На его длинном мизинце поблескивало колечко желтого металла.

Зинаида почувствовала, как под сердцем стало страшновато. Непонятно с чего.