Гаррос-Евдокимов - Серая слизь

Светлые волосы, всегда, сколько его помню, пребывавшие в большем или меньшем беспорядке, – он уделял им (как и вообще внешности) минимум внимания, а в какой-то момент, годам к четырнадцати, окончательно наскучив регулярными походами в парикмахерскую (его буквально трясло от любого регулярного принудительного действия), стал попросту подвязывать их ботиночным шнурком… От тех же привычек происходящая вечная небритость, периодически достигавшая состояния довольно гнусной эспаньолки. Кривоватый – еще в глубоком детстве свернутый, в драке, разумеется, – нос. Четыре кольца в левом ухе, добавившиеся в “альтернативно-музыкальную” эпоху.

…На большем или меньшем удалении от этого человека – но так или иначе в постоянном, даже если заочном, его присутствии я провел всю сознательную жизнь. Некоторое время считал его лучшим другом. Учился у него: драться, пить, похмеляться, цеплять девок, бросать девок, греть в фольге перед забивкой шарик гаша, ненавидеть ментов, метать ножик, презирать мажоров, играть на гитаре, плевать на деньги и собственные мелкие заморочки, вязать “восьмерку” и “двойную восьмерку”, переть в главном до конца. Я видел его обдолбанным в кашу, зеленым с бодуна, испражняющимся, совокупляющимся, измордованным. Я думал, что знаю его, как себя.

Теперь я понимаю, что никогда его не знал.

Нечеткий силуэт на фоне солнца на ограде площадки телебашни – спиной ко мне…

Стоящий спиной ко мне светловолосый амбал в темно-синей куртке в помещении студии “ДК Dance”…

…Мой личный мартиролог, поименно продиктованный мне. Что связывает этих людей, кроме меня? Кто?

С Аськой он, как и я, рос в одном дворе. Я не помню, рассказывал ли я ему про Кобу – но вполне мог рассказывать. С Крэшем он дружил поболе моего – и если я не делился с ФЭДом “лосиными” телегами, то почему не мог поделиться Костян?.. С Гвидо Эпнерсом он меня свел. С Димой Якушевым он, оказывается, как минимум приятельствовал (а значит, теоретически мог разжиться и его тетрадочками). С Володькой Эйдельманом общался довольно плотно – плотней опять же, чем я. С Санькой Князевой… с Санькой до его отъезда в Москву они знакомы не были.

“…Дэн, я с одним человеком общалась, ему двадцать восемь лет…” ФЭДу сейчас двадцать восемь.

“…У нее не было кровоподтека на лице – вот тут, с правой стороны?..” Провожу пальцами по собственной правой скуле, на которой еще отлично видна царапина.

“…А как он выглядел, этот Коба?..” – “Хорошо выглядел. Лет, наверное, под тридцать, крупненький такой. Высокий, бицепсы, полный порядок. И я говорю, блондин. Нибелунг такой…”

Мы с Никой начали встречаться, когда ФЭД был еще в Риге. Но, памятуя историю с Дашкой, между собой знакомить я их не спешил. А потом Федька свалил…

И только теперь наконец я понимаю, что цепануло меня в разговоре с московской девушкой Ликой. Фред. Она поминала его под этой никогда нами не использовавшейся кликухой. Сашка Князева, ответив единственный раз на вызов, озвученный “Paint It Black”, – вспомнил-таки! – называла собеседника так же: Фредом.

– Стас, ты помнишь того… человека, с которым Сашка стала встречаться после тебя? Ты говорил, ты его видел… Ты его хорошо тогда разглядел?

– Н-ну, не так чтоб очень… я… издалека все-таки… А что?

– Сейчас я тебе фотку покажу и одного пацана на ней. Скажи, это он?

– А что такое?

– Да нет, ничего. Просто скажи, ладно? Вот. Вот этот. На остальных внимания не обращай (на всех более-менее четких фотках с Федькой, какие я смог нарыть в своем бардаке, был либо я сам, либо кто-то еще – показываю в итоге Тюре кадр, где они с Лбом, Серегой и батареей пива: что бедный Стас подумает?..)……

Стас смотрит на фотку – долго: но я сразу, даже никакими психологическими спецумениями не обладая, понимаю, что ФЭДа он опознал с первого взгляда. Потом Тюря поднимает глаза и некоторое время разглядывает уже меня:

– Кто это?

– Это он, да?

– Допустим… Кто это?

(Сначала я вообще хотел сунуть Федькину фотографию Нике: не тот ли, мол, грузин из “Кугитиса”?.. – не стал. Не из логических соображений даже, а из интуитивного, скорее, позыва – но достаточно четкого…)

– Вряд ли тебе его имя что-то скажет. Федор Дейч.

– И кто он?

– Не знаю, Стас… Честное слово – уже не знаю.

Подходя к своему дому, я замечаю ее издалека. Старую “Волгу”, “ГАЗ-21”, выпендрежного розового цвета. Тачка торчит почти напротив моих дверей – абсолютно не скрываясь.

Я останавливаюсь за два подъезда. Я просто не знаю, что делать. У “Волги” тонированные стекла – так что непонятно, сидит ли в ней кто, и если сидит, то сколько народу. После зрелища лужи крови в подворотне на Дунтес у меня мало желания особо выдрючиваться…

Суки. И ведь суки наглые, и наглость свою демонстрируют – вот так вот, под окнами, не где-нибудь… Пугаете, бляди? (Что ж, нельзя сказать, что совсем безуспешно…) Шальная мысль: не могут это быть две разные машины?.. Да что за бред – две разные именно старые “Волги” именно такой расцветки?.. Кстати, это легко проверить… По крайней мере, если они тут так открыто такие приметные торчат, вряд ли приехали меня валить – у собственного подъезда…

Иду. Прохожу мимо. DH-1777. Она, она родимая… Ну, вот он я – что дальше? Повернувшись к тачиле спиной – набрать три цифры кода на двери, – несколько секунд ощущаю себя не слишком уютно… Ничего не происходит.

На хрена? На хрена вы это делаете? Чего вам, блядь, от меня надо?!. Зайдя в квартиру, чувствую стремительно нарастающую злость. Игры, значит… продолжаются игры… ни хрена от меня отставать не собираются… Издеваются же твари – под окнами прямо… Порежу колеса на хрен… Ну, че будете делать?.. К хренам собачьим покоцаю же… Я верчу в руках “ерш”, я вижу – в тысячный раз, но сейчас с особенным удовольствием, – какое у него славное, прочное, острое лезвие… За-е-бали, суки.

Возможно, я сейчас очень круто ошибаюсь, возможно, я это зря – но решение уже принято. В последний момент еще раз смотрю на эту тачку в окно… Что за?..

Нет тачки.

Минута прошла. Полторы максимум. Уехала? По сторонам гляжу – нигде не видать. Вот “ниссан”, вот “фордешник”, между которыми она стояла… Пусто.

Я даже снова во двор вышел – с ножом в кармане, Джек, блин, зе Риппер… Нигде нет.

Ножик этот, между прочим, – ФЭДов презент. Прощальный, можно сказать. Подарил он мне его незадолго до отъезда – заметил, как я сладострастно пялюсь… Федька любил широкие жесты.

“Ерш” – это модель так называется. Российского производства ножик. Металлическая ручка, шнуром обернутая. Лезвие восемь сантиметров, но по форме – как спортивный катер, или впрямь, как рыба ерш: не настоящая, а какой ее в мультиках рисуют. Загляденье. Только людей, в принципе, таким резать.…