Кейтлин Даути - Когда дым застилает глаза: провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

Медитация может быть внутренней, но часто монахи используют изображения стадий разложения или медитируют на реальные разлагающиеся трупы. Чтобы перестать бояться мертвых тел, нет ничего эффективнее, чем постоянный контакт с ними.

Если гниющие тела исчезли из культуры (так и произошло), но те же самые тела необходимы, чтобы уменьшить страх смерти, то что станет с культурой, где отсутствует разложение? Нам даже не нужно строить гипотезы: мы живем в такой культуре. Культуре отрицания смерти.

Отрицание может принимать разные формы. Мы одержимы молодостью; кремы, препараты и очищающие диеты навязываются нам продавцами идеи о том, что естественное старение тела абсурдно. Мы тратим более $100 млрд в год на антивозрастные продукты, в то время как 3,1 млн детей младше пяти лет умирают от голода. Отрицание очевидно в технологиях и постройках, которые создают иллюзию того, что мы имеем гораздо больше общего с плавными линиями Макбуков, чем со сбитыми автомобилями животными.

Способ разорвать порочный круг и избежать бальзамирования, гроба и склепа иногда называется «зеленым» или «естественным» захоронением. Зеленые захоронения доступны лишь на некоторых кладбищах, но их популярность растет, так как общество продолжает все чаще отдавать им предпочтение. Натуральное захоронение – это то, что произошло с телом Эдварда Абби, за исключением похищения трупа и необходимости мчаться с ним в пустыню. Тело сразу закапывается в землю в простом биоразлагаемом саване; на могилу при этом ставится камень, чтобы как-то ее обозначить. Тело начинает свободно разлагаться, отправляя атомы обратно во Вселенную, где зародится новая жизнь. Помимо того, что это самый экологичный на сегодняшний день способ захоронения, он в два раза уменьшает наш страх перед разложением и потерей контроля. Выбирая для себя зеленое захоронение, вы словно говорите: «Я не только осознаю, что являюсь беспомощной кучкой органического вещества, но и радуюсь этому. Славься разложение!»

На тот момент моего пребывания в «Вествинде» я уже решила, что выберу для себя естественное захоронение. Я понимаю, что заимствовала у Вселенной атомы, которые составляют мое сердце, ногти на ногах, почки и мозг. Настанет время, когда мне придется вернуть их, и я не собираюсь пытаться оставить их при себе с помощью химической консервации моего будущего трупа. Такое кладбище для естественных захоронений располагалось в округе Марин, прямо через мост от «Вествинда». Там я могла сидеть среди холмов, смотреть на могильные насыпи и наслаждаться своим свиданием с разложением. Монахи обретают свободу через дискомфорт, и я в какой-то мере делала то же самое. Смотря прямо в глаза своему страху, чего я никогда не делала в детстве, я постепенно начала от него освобождаться.

Будда, основатель буддизма, появился на свет на территории современного Непала и при рождении получил имя Сиддхартха Гаутама. Сиддхартха не был просвещенным изначально: первые 29 лет своей жизни он провел среди роскошной дворцовой обстановки. Отца Сиддхартхи, раджу, предупредили, что его сын станет великим духовным учителем, если войдет в контакт со страданиями умирающих. Естественно, он хотел, чтобы Сиддхартха впоследствии тоже стал раджей, а не презренным духовным учителем, и поэтому он запретил смерть внутри дворца.

Когда Сиддхартхе исполнилось 29, он заявил о своем желании прогуляться по городу. Отец согласился, но устроил все так, чтобы его сын видел только здоровых молодых людей, увлеченных активной деятельностью. Однако боги распорядились иначе: они послали хромого беззубого старика с седыми волосами, чтобы удивить Сиддхартху, который никогда ранее не видел пожилых людей. Следующим Сиддхартха увидел больного чумой, и, наконец, труп, горящий на доске. Столкнувшись со старостью, болезнью и смертью за одну прогулку, Сиддхартха отказался от жизни во дворце и стал монахом. Говорят, что все остальное – религиозная выдумка.

В истории Сиддхартхи неприятный вид горящего тела является не отрицательной, а положительной силой. Она ускорила его преображение. Встреча с трупом заставила будущего Будду взглянуть на жизнь как на процесс непредсказуемых и постоянных изменений. Жизнь без мертвых тел внутри стен дворца мешала ему достичь просвещения.

«Вествинд» изменил мое понимание смерти. Менее чем за год я перестала считать странным то, что мы больше не видим мертвые тела, и пришла к убеждению о том, что их отсутствие в нашей жизни является главной причиной основных проблем современного мира.

Мертвые тела помогают живым не терять связь с реальностью.

Все годы до начала работы в «Вествинде» я прожила при относительном отсутствии трупов. Теперь же у меня их было полно в холодильной камере крематория. Они заставили меня принять тот факт, что умру я и все мои близкие. Вне зависимости от того, насколько поработили нас технологии, только человеческое тело способно убедить нас в том, что мы величественные животные, которые питаются, испражняются и неизбежно умирают. Мы все – это просто будущие трупы.

Джереми, тело которого сегодня лежало на столе для приготовлений, был 53-летним мужчиной, покрытым татуировками. Половину своей жизни он провел в тюрьме. Многие его татуировки были сделаны им самостоятельно и выцвели до тускло-зеленого цвета. На его руках, туловище и спине были цифры и буквы. У Джереми также были абсолютно новые татуировки, которые он набил, выйдя из тюрьмы. Это были цветные изображения птиц, волн и других метафор свободы. Он вышел из тюрьмы и стал искать свободы в новой, другой жизни. Татуировки были поразительными. Восприятие тела как холста усиливается, если это тело мертво.

Когда я начала омывать Джереми, кто-то позвонил в ворота «Вествинда». Стянув перчатки, я пошла во двор. Еще до того, как я успела сказать: «Здравствуйте, заходите», женщина, которая позднее представилась сестрой Джереми, закричала:

– Эй, да в тебе целых 180 см!

– Эм, да, я довольно высокая, вы правы…

– Ой-ой-ой, какая ты большая красивая девушка! – завизжала она, крепко сдавливая меня в объятиях. Я поблагодарила ее, несмотря на то что ее слова «большая красивая девушка» воскресили в моей памяти сцену, когда Брюс показывал мне жировые отложения на сердце и объяснял, почему нельзя быть толстой.

Я проводила сестру Джереми в комнату для приготовлений, после чего она засунула в рот леденец и начала грызть его, одновременно неистово топая ногами. Я не хотела строить предположений, но если бы и попыталась, то сказала бы, что она находится под действием метамфетамина [71]. Она не была первым человеком в таком состоянии, с которым мне доводилось разговаривать. Это специфика работы в бюджетном похоронном бюро Окленда.