Кейтлин Даути - Когда дым застилает глаза: провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

В крематории трудились трое молодых латиноамериканцев из Восточного Лос-Анджелеса. Они посменно работали круглыми сутками (и по выходным тоже), сжигая тела в гигантских печах, пламя в которых никогда не гасло. Среди них был хороший и милый Мануэль, который всегда помогал мне выгружать тела из фургона в конце дня; плохой татуированный Эмильяно, все время напоминавший мне о том, что хочет обрюхатить белую девушку, и противный Рики, подстерегавший меня в одной из холодильных камер и угрожающий, если тела были разложены не так, как ему было удобно.

Поток тел, которые необходимо было забрать, никогда не прекращался. Однажды в рождественский сочельник мне позвонила женщина из больницы в Сан-Диего: «Кейтлин, у нас накопилось слишком много тел. Ты нужна нам сегодня же». Так, в середине ночи, пока другие нежились в кроватках и смотрели сны, я поехала из Лос-Анджелеса в Сан-Диего и обратно, как печальный Санта-Клаус с еще более печальным грузом. «Тела были заботливо убраны в холодильник с надеждой, что фургон скоро прибудет…»

Единственное преимущество, которое было у меня как у капитана ковчега с телами, это время для размышлений. Так как каждый день мне приходилось проезжать более 500 км, у меня было много времени, чтобы думать. Иногда я слушала аудиокниги («Моби Дик» на 18 CD-дисках, спасибо большое). В другие дни я включала христианское радио, которое начинало хорошо ловить, как только я выезжала из Лос-Анджелеса. Однако чаще всего я думала о смерти.

В каждой культуре есть связанные со смертью ценности. Эти ценности передаются из поколения в поколение в форме сказок и мифов и рассказываются детям задолго до того, как они становятся достаточно взрослыми, чтобы что-то запоминать.

Убеждения, с которыми ребенок вырастает, образуют каркас, на котором основывается жизнь человека.

Потребность в смысле объясняет, почему одни верят в сложную систему перерождения душ; другие считают, что приношение в жертву определенных животных в определенный день позволит собрать богатый урожай; третьи убеждены в том, что конец света наступит, когда на Землю прибудет корабль, построенный из неостриженных ногтей мертвых, и привезет армию мертвецов, которой нужно будет сразиться с богами. (Норвежская мифология всегда останется самой жесткой, прошу прощения).

Однако есть нечто очень пугающее (или очень захватывающее, смотря с какой стороны посмотреть) в том, что происходит с нашими ценностями.

В истории человечества еще не было времени, когда культура настолько отдалилась бы от традиционных методов захоронения тела и верований, окружающих смерть. Были времена, когда людям приходилось нарушать традиции по необходимости, например, если смерть наступала на поле боя в другой стране. Однако чаще всего, когда человек умирал, с его телом поступали так же, как с телами его родителей. Индусов кремировали, богатых египтян хоронили вместе с их органами в вазах, викингов хоронили на кораблях.

Сегодня культурной нормой для американцев считается либо бальзамирование и последующее захоронение, либо кремация. Однако культура и верования больше не обязывают нас делать это.

На протяжении всей истории похоронные ритуалы, вне всяких сомнений, были связаны с религиозными верованиями. Однако современный мир становится все более светским. Самой популярной религией в Америке постепенно становится «отсутствие религии»: к атеистам относят себя практически 20 % населения страны.

Даже глубоко верующие люди признают, что ранее важные для них посмертные ритуалы со временем утратили свою значимость.

В современном мире мы без всяких ограничений можем придумывать ритуалы, которые будут отвечать требованиям сегодняшней жизни. Свобода волнует, но одновременно воспринимается как ноша. Мы не можем жить, не выстраивая отношений с фактом собственной смертности; границы светских способов общения со смертью будут расширяться с каждым годом.

Со временем я начала выкладывать в интернет эссе и манифесты от имени «Ордена хорошей смерти», пытаясь отыскать людей, которые разделили бы мое стремление к переменам. Одним из таких людей стала Джэ Рим Ли, дизайнер и художница, окончившая Массачусетский технологический институт. Она создала полный костюм для похорон, который можно отнести к моде ниндзя: на черной ткани виднеется древовидный узор из белых нитей. Ли изготовила нити из спор грибов, которые должны поглощать человеческое тело. Работая над костюмом, Ли «скармливала» грибам кусочки собственной кожи, волос и ногтей. Хотя это может напомнить о мире будущего из «Зеленого сойлента» [85], Ли учит грибы одновременно очищать человеческое тело от токсинов и разлагать его. После просмотра ее работы в Центре искусств и архитектуры в Лос-Анджелесе мы с Ли купили по тако [86]и несколько часов проговорили на скамейке на автобусной остановке. Мне было радостно пообщаться с человеком, заинтересованным в расширении границ современных способов захоронения, а ей было приятно, что представитель современной похоронной индустрии может с удовольствием выслушать ее идеи. В итоге мы пришли к выводу о том, что люди должны научиться принимать факт собственного неминуемого разложения. Ли подарила мне ведерко плотоядных грибов, которым я пыталась сохранить жизнь, но у меня ничего не получилось. Полагаю, я давала им недостаточно плоти.

На протяжении тех лет, что я работала в «Вествинде» и училась в колледже похоронного дела, я боялась публично обсуждать отрицание смерти в нашей культуре. Интернет – не самое доброе место, особенно для молодых женщин. Мой веб-сериал «Спроси сотрудника похоронного бюро» набирает столько негативных комментариев, что их чтение заняло бы целую жизнь. Да, джентльмены, я понимаю, что из-за меня ваш пенис охватывает трупное окоченение. Однако со мной не согласно не только анонимное быдло: работники похоронной индустрии не всегда в восторге от моего стремления поделиться с другими тем, что они считают «закулисными» фактами, знать которые достойны лишь они сами. «Я понимаю, что она веселится, но так как в похоронной индустрии нет места веселью, я бы не доверил ей своего любимого человека». Национальная ассоциация работников похоронной индустрии, крупнейшая профессиональная ассоциация в этой сфере, до сих пор никак не комментирует мою деятельность.

Однако по мере того, как я становилась смелее, люди начали выходить из тени. Подниматься из могил, если хотите. Сотрудники похоронных бюро, работники хосписов, исследователи, режиссеры и художники захотели выяснить, какую роль играет смерть в нашей жизни.

Я писала множество писем, иногда совершенно неожиданных для себя. Одним из моих адресатов был доктор Джон Тройер, профессор центра Смерти и общества при Университете в Бате. Доктор Тройер, чья диссертация называется «Технологии человеческого тела», изучает крематории, которые сохраняют излишнее тепло, образующееся в процессе кремации, и применяют его для других целей, например, отапливания других зданий или, как это делал один из крематориев в Вустершире, обогрева местного бассейна, сохраняя налогоплательщикам £14 500 в год. Это позволяет сделать процесс кремации, при котором на одно тело уходит столько же энергии, сколько на 800-километровую поездку на машине, более экономичным. К счастью, доктор Тройер хотел побеседовать со мной, несмотря на то, что в теме моего электронного письма было написано: «От девочки-фанатки!»