Борис Григорьев - Рассекречено внешней разведкой

установить связь с английской разведкой и «подставить» себя для вербовки;

установить связь с представителями белой эмиграции в Берлине, прощупать их отношение к процессу «Промпартии» и получить их явки в СССР.

В Москве для Доброва отработана легенда, под которой он должен действовать для выполнения трех названных задач. Добров должен выдавать себя за одного из руководителей якобы существующей в СССР контрреволюционной организации, ищущей поддержки и финансовой помощи в антисоветских кругах за границей. Эта роль ему неплохо удается.

Путь Доброва на чехословацкий курорт лежит через Берлин. Здесь он связывается со знакомым ему по прежней, в том числе дореволюционной, работе представителем фирмы «И.Г.Фарбениндустри». Несколько дней живет у него, рассказывает ему о жизни в «советском аду», дает понять, что он представляет некую «контрреволюционную организацию» и намекает на желание познакомиться с Гитлером как руководителем наиболее ярко выраженной антибольшевистской партии в Германии. С тем он и отбывает на курорт.

Однако через 15 дней Добров уже из Чехословакии вновь приезжает в Берлин, и знакомый из «Фарбениндустри» представляет его тесно связанному с нацистами профессионалу-разведчику Гаральду Зиверту. Зиверт — прибалтийский немец, служил в абвере, а после прихода Гитлера к власти стал руководителем русского отделения Иностранного отдела НСДАП. С одним из вождей нацистов — Альфредом Розенбергом он вместе учился в Риге и состоял в одном студенческом союзе.

Зиверт предлагает Доброву на время пребывания в Берлине поселиться у него. В беседах с Зивертом Добров делится своими «антисоветскими настроениями», рассказывает о своей «контрреволюционной организации» и подводит его к мысли о желательности встречи с кем-либо из руководящих деятелей. НСДАП. О том, что происходило дальше, свидетельствует процитированное выше донесение Поссанера. Гитлер действительно согласился на встречу с Добровым в Мюнхене, но затем уклонился от нее, поручив переговорить с русским Розенбергу.

Знакомство Доброва с Розенбергом состоялось в берлинском ресторане при отеле напротив вокзала Ангальтербанхоф. На встрече присутствовал также Зиверт. Разговор, продолжавшийся два часа, шел о создании в СССР фашистской партии. Розенберг давал подробные советы. Была также обсуждена техника дальнейшей связи Доброва с руководством нацистской партии. Так было выполнено одно из трех заданий Центра.

Для выхода на английскую разведку Добров использовал проживавшую в Риге знакомую, русскую актрису Ольгу Танину. Видимо, ИНО было известно, что Танина является двоюродной сестрой и сожительницей установленного английского разведчика Эдуарда Кару, действовавшего в Риге.

В расчете на то, что Танина сообщит об этом Кару, Добров направил ей из Берлина письмо, которое начиналось словами: «Наконец-то я вырвался из «Советского Рая» и дышу гнилым капитализмом». Одной этой фразы было достаточно, чтобы Танина передала письмо Кару, сказав, что его автор— «инженер, на очень хорошем счету в Союзе и хороший друг». Получив рекомендательное письмо от Таниной, Кару немедленно выехал в Берлин для встречи с Добровым.

На этой встрече Добров так расписал свои «настроения» и «планы вредительства» в СССР, что английский разведчик сразу дал согласие на оказание ему помощи и договорился о связи через одно из иностранных посольств в Москве.

Не менее убедительным при изложении своей лёгенды «контрреволюционера» был Добров и в беседах с руководящим деятелем «Братства Русской Правды» Александром Кольбергом. Договорившись с этим представителем белой эмиграции в Берлине о встрече, Добров рассказал, что действует не лично от себя, а представляет группу, связанную ранее с организацией Рамзина и занимающуюся вредительством и саботажем в промышленности СССР. Он просил Кольберга осветить ему положение в белых эмигрантских кругах и снабжать его группу литературой.

Кольберг все принял за чистую монету и договорился с Добровым об условиях дальнейшей связи и способах переправки эмигрантской литературы в Москву. За эту доверчивость Кольберга впоследствии отчитал в письме один из руководителей белой эмиграции, напомнив ему об успешном проведении чекистами операции «Трест».

Выполнив задание, Добров благополучно вернулся в Москву и доложил руководству ИНО о результатах поездки в Германию. По причине, о которой речь пойдет позже, в архивах разведки нет сведений о дальнейшей разведывательной деятельности Александра Матвеевича. Лишь в архивном деле на Зиверта сохранилась служебная записка на имя Артузова, датированная 14 июля 1932 года, из которой следует, что работа по созданию через Доброва канала для получения информации из окружения руководства нацистов продолжалась и в 1932 году.

17 мая 1939 года Добров был арестован. В это время он занимал в Москве должность управляющего трестом «Бюробин» (Бюро по обслуживанию иностранных представительств). Ему было предъявлено обвинение в шпионской деятельности в пользу германской и английской разведок. В основу обвинения следствие положило два имевших место факта: неофициальная встреча Доброва в 1931 году в Берлине с руководством национал-социалистской партии и установление им в том же году связи с английской разведкой. Вокруг этих фактов изощренными следователями была сочинена внешне довольно «складная» история «падения» советского гражданина Доброва. Следствие утверждало, что еще задолго до того, как Добров стал секретным сотрудником ИНО, а именно с 1918 года, он уже являлся агентом германской разведки, а с 1931 года — и английской. Сочинить эту версию было не так уж сложно, так как Александр Матвеевич многие годы учился и работал за границей и имел там неплохие связи. Ну а выбивать «признания» тогда умели.

На последнем допросе, а затем на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР, состоявшемся 19 июня 1940 года под председательством армвоенюриста Ульриха, Добров виновным себя не признал и показал, что шпионской деятельности против СССР не проводил, а был честным советским разведчиком. На предварительном следствии признал себя виновным в результате применения к нему мер физического воздействия. Добров показал в суде, что с 1929 года был секретным сотрудником ИНО ОГПУ и, выполняя задания советской разведки, действительно установил в 1931 году в Берлине связь с руководящими деятелями национал-социалистской партии Розенбергом и Зивертом, а также «завербовался» в английскую разведку. Однако для следователей и судей это уже не имело значения. Приговор был предопределен. 19 июня Добров был приговорен к высшей мере наказания. Так погиб один из талантливых неофициальных сотрудников Иностранного отдела ОГПУ.