Людмила Иванцова - Родительный падеж

— Вот же падло! — донесся от двери зычный Верин голос. — Нет, ну вы представляете — я ему звоню на работу, говорю, что нас выписали, что уже можно брать вещи и приезжать забирать, а он мне — его, мол, сегодня в три часа будут принимать в кандидаты в члены КПСС и только после он сможет нас забрать! Ну не твою мать, а?!

Все засмеялись. Как-то совершенно не увязывалось все это в одно целое — роддом, Новый год, КПСС…

— А я ему и говорю, — не унималась Вера, — как троих девок наколупать, ты и не членом партии сумел, а как, мать твою, жену из роддома забрать — так нечлену нельзя?! А он дал трубку их майору, тот меня еще лечит — несознательной называет…

— Так чем кончилось-таки? — спросила Анжела с любопытством…

— Чем-чем? Выматерила я и майора. Пообещал машину служебную дать. Буду ждать, а что делать? Часов в пять приедет. О, девки, кино! Тридцать первого декабря на «канарейке» из роддома, да с мигалкой, да с ветерком! — засмеялась она уже не так сердито.

И то правда — чего уж сердиться, если ничего не изменишь?

Ириша собрала вещи и ждала, когда за ней придут. Спустилась на второй этаж в надежде увидеть Наталью, но ее уже выписали. Ну и слава богу, значит, оба здоровы. Знакомая смена. Раздала конфеты-шампанское. На этаже — затишье. Спрашивает у нянечки:

— Что за сонное царство?

— Да укололи всем успокоительное, чтобы погодили пока рожать, не мешали Новый год встречать людям. Завтра родят, пусть поспят пока, сил наберутся!

«Ничего себе! — подумала Ириша. — Какой, оказывается, управляемый процесс — роды!» Аж страшно стало. И тут она вспомнила еще об одном своем страхе — печень в судочке…

— Нянечка, скажите, а зачем детское место относят в холодильник? Куда его потом?

— А на лекарства, детка, какие-то полезные вещества из него извлекают, все в дело идет, — сказала нянечка и, увидев, как облегченно вздохнула Ириша, добавила: — А ты небось думала, что мы его на суп домой забираем? — И подмигнула.

Ириша засмеялась, сунула нянечке денежку «на шоколадку», попрощалась и пошла к себе наверх.

— И где ты вечно лазишь?! — с порога встретила ее вопросом Анжела. — Твой вон уже приехал за тобой, заждался внизу, шуруй бегом, только смотри, ничего тут не оставь, чтобы не вернуться. Примета такая — подметай все в торбу, это тебе не море — монетки бросать!

Ириша огляделась вокруг. Да уж, возвращаться сюда в ближайшее время ей вовсе не хотелось. И так воспоминаний на всю жизнь.

— Не болтай глупости, Анжелка! Все это дурные приметы, — сказала Вера. — От судьбы не уйдешь! Я тоже трех девок не думала заводить…

Ириша распрощалась со всеми, написала Светлане свой номер телефона на пачке печенья, погладила ее по плечу и пошла с нянечкой вниз по лестнице.

В специальной комнате переоделась в свое домашнее. Расчесалась, подкрасила губы… Как здорово! В соседней комнате ей показали малышку — убедиться, что не чужая, рассказали, как обрабатывать пупочек, потом запеленали ее в новенькое свежее белье, ловко так, Ириша, пожалуй, и не сумеет сама так же. Она хотела взять большущий сверток в одеяле и кружавчиках, но нянечка ее опередила:

— Нет, я сама выношу!

Они вышли в холл, муж сделал несколько шагов им навстречу и замер с широкой улыбкой. Нянечка протянула ему сверток. Он неловко взял его двумя руками, потом перехватил иначе, подпер коленом снизу, правой рукой что-то ткнул в карман нянечке, опять бережно взял сверток, и они вышли из роддома на заснеженную улицу, где ожидал в машине сосед Акимыч.

— В добрый путь! — сказала нянечка.

— Тут такса смешная какая-то, — сказал муж, уже сидя рядом в машине, — нянечке положено за пацана пятерку, а за дочку трояк давать при получении. Я, Ириш, пятерку дал, что она у нас — уцененная какая, что ли?! — И заглянул осторожненько под кружевное покрывальце. Дочка спала и тихо чмокала зеленым ротиком.

— Нет, не уцененная, — прошептала Ириша. — Самый первый сорт!

— Здравстуйте! Ирину можно услышать?

— Это я, а кто говорит?

— Поздравляю с днем рождения доченьки!

— Спасибо! А кто это? Я что-то не узнаю.

— Это Светлана. Ну, помнишь, год назад в роддоме? Помнишь, ты мне еще свой телефон записала на обертке от печенья? Поздравляю! Желаю счастья и здоровья!

— Ничего себе! Светланка! Где ж ты пропала?! Я тебя столько раз вспоминала! Что ж ты не позвонила ни разу за год?! Как у вас дела? И тебя поздравляю — у вас ведь тоже день рождения!

— Спасибо, но у нас завтра. Я же после полуночи родила. Так что мы — двадцать шестого. Как малую-то назвала? Не Соней? — смеется в трубку женский голос.

— Нет, Машенькой, а дома Марусей дразним. Вон бегает. Две недели, как оторвалась от опоры, так только успевай ловить. Маша! Маша! Куда ты побежала?! Антон, лови ее! Сейчас опять в кухне куда-то влезет. Извини, Светланка, сегодня отмечаем, гости на пороге, малая возбужденная такая, спать днем не захотела, теперь даст жару. А твоя как? Как назвала?

— Лесей. Ничего малая, тоже уже бегает. Еле справляемся.

— «Справляемся»? Сошлись? Скажи два слова, Светланка, как ты?

— Сошлись. Живем. Справляемся.

— Что-то не очень радостно ты сказала, подруга… Антон! В двери звонят, открой, пожалуйста, это, наверное, кума Наталья. Маша! Маша! Не трогай телефон! Извини, Свет, дурдом тут, не дадут поговорить. Давай встретимся? Ты где живешь? Погоди! Дай же мне твой номер! А то опять пропадешь на год. Погоди, сейчас дотянусь до карандаша… Маша! Что ж ты наделала?! Еще и смеется! Ты ж вынула провод из розетки! А мама с тетей разговаривала. От уже шкода малая! Ну, может, еще раз перезвонит. Антон, кто там пришел?

— Машенька! Раздеваемся, моя дорогая! Маме на работу пора бежать, маму детки ждут в школе, вот тебе Чебурашка, держи, будешь играться. Ну, чего ты воешь? Ты опять начинаешь? Ты ж сама просилась в садик, к деткам… Вот скоро кашку принесут, а потом на прогулку на улицу все вместе… Ну, не цепляйся, деточка, мама скоро придет, пообедаешь, и я заберу. Ну, давай наденем сандалики!

— А спать не буду?

— Нет, сегодня заберу до сна. Если будешь послушная и хорошо пообедаешь. Договорились? Ну, целуй маму! Я побежала.

— Маааа! Я тоже хочу в школу!

— Ну, моя дорогушечка, как же мы вместе? Ты лучше здесь с детками поиграй, а я заберу тебя пораньше, хорошо? Ну, отпусти мою руку! Вера Петровна! Не высаживайте Машу на горшок, она уже дома с утра все сделала, пожалуйста!

— Ну как же «не высаживайте»?! Такой порядок — все сидят в рядочек, пока завтрак принесут, а ваша, значит, уже? А если что — мне переодевать, или пусть ходит мокрая?