Сослан Плиев - Иногда нам снятся старые собаки

Выбрать «писателя» – архисложно. На одних похоронах посадили на тетрадку парня-терапевта… Вся похоронная бухгалтерия насмарку! Потому как, что написано – «Абаев – 500» или «Арбидол – 500» – понять нереально было!

А считать человек должен резко, как Перельман на калькуляторе.

И вот на похоронах бодрого дедушки, с которого я начал, уже все собираются. Красиво одетые, конечно, и радостные, что повидают знакомых. Обсуждаются все геополитические темы и рассказываются свежие анекдоты. Осетины очень жизнерадостный народ!

На тех похоронах «записывальщиком» назначили одного моего товарища. А он толковый. Сразу начал думать, как бы процесс модернизировать. Подошел к старшим, показал ноутбук и спросил:

– А можно я сюда буду записывать? Просто я печатаю быстрее, чем пишу.

Старики посмотрели на ноут восхищенно, а на товарища подозрительно. После непродолжительных консультаций разрешили, напомнив об ответственности.

И парняга тут же замастырил в Excele табличку, обозвал ее «Похороны_март_2015_v.01» и сел за стол. Какое Сколково! Вот она – модернизация на марше!

И понеслось. Народ сначала велся. А потом втянулся и некоторые даже по два раза подходили. А скорость-то возросла! И нету раздражающих очередей. А хитрый Excel, он же сразу по первым буквам фамилию стал подсказывать. И сразу сумму общую подбивает. Парню иногда просто приходилось поднимать руку и кричать: «Свободная касса!»

Короче, дедушку еще в катафалк не занесли, а мой товарищ уже табличку на флешку скинул, домой метнулся, все аккуратно распечатал и сдал под расписку.

А потом, когда деда поминали, отметили и «записывальщика». Старший сообщил, что еще никогда таких красивых и точных похоронных списков не видывал! Хорошо говорил. Долго. По всему выходило – дедушке, если бы мог, стоило бы скончаться повторно ради такой кибернетики!

Это только начало. Скоро можно будет платить картами или через терминалы. Технологии побеждают традиции. О похоронах оповещают по «вотсапу». Я сам видел одну группу в «вотсапе» большой фамилии. И однажды один из них умер и об этом написали в этой группе. И все начали ставить грустные смайлики. Кто-то прислал голосовым сообщением плач. А на следующий день после похорон там появилась надпись: «Жорик покинул группу»…

Тесть мой, славный Маирбек Маилютович, мудрый мужчина. Однажды все его многочисленные внуки смотрели с ним вместе мультик. «Барбоскины». Они смотрели. А Маирбек Маилютович, сидя в кресле, наслаждался пивом в окружении влюбленных в него детей. И казалось, совершенно не следит за анимационным сюжетом.

И вдруг он задает вопрос:

– Это кто?

Дети наперебой начинают рассказывать, что это семья собак Барбоскиных, это мама, это папа, это их пятеро детей…

Дед внимательно слушал, периодически сверялся с экраном и наконец скептически заметил:

– Семья собак… Почему у них все дети разных пород?

Вот так проницателен Маирбек Маилютович. Поэтому степень доверия к его опыту безгранична. К доверию подмешивается, конечно, и инстинкт самосохранения, но доверие – это главное.

Однажды собрались мы на море. С ранним вылетом из аэропорта «Минеральные Воды». Заботливый Маирбек Маилютович, естественно, вызвался нас домчать. Выезд был назначен на шесть утра.

Вечером, перед отъездом, когда я возвращался домой, случилось неприятное. Из тьмы, наперерез машине, вылетело нечто темное и загадочное. Оно было похоже на черный пакет и дементора одновременно. Однако не последовало ни удара, ни крика. Вообще ничего. «Значит, все-таки пакет», – решил я. Но уже во дворе на всякий случай осмотрел машину. И что я вижу при свете фонарика? Вся морда забрызгана веществом красного цвета, перья и пух облепили капот, а из решетки радиатора торчит хвост. Очевидно – пернатого. Ну, естественно, я за хвост потянул.

Птицу расколбасило об меня знатно. С трудом угадывалась порода. Сова. Некрупная, но мертвая. Я сначала погоревал. Жалко же. А потом подумал: а может, это Знак? Ну, типа не стоит завтра никуда лететь. Да-да. Иногда я становлюсь суеверным.

Короче, всю ночь я переживал. Пока не решил: «Спрошу-ка я у Маирбека Маилютовича! Он ведь всю жизнь за рулем и наверняка знает, к чему это – угандошить сову перед дальней дорогой!»

Утром прибыл тесть. Я ему говорю:

– Там это… Вчера… Я еду… А она, короче, как прыгнет!

Маирбек Маилютович смотрел на меня ласково, как на душевно нездорового. Я решился:

– Маир! Я вчера вечером птицу сбил!

– Курицу?

– Нет. Сову…

– Как сбил? Она дорогу переходила?

– Не… Перелетала…

– Ого… Сова… Это нехорошо… – Маирбек Маилютович сильно помрачнел. А я прям похолодел. – Сова – это очень нехорошо… А где она?

– Там. Возле машины.

– Пошли.

Пока мы шли, я мысленно сдавал билеты и объяснял детям, почему моря не будет: «Ваш дедушка рассказал мне страшную шоферскую примету! Если в ночь перед дорогой ты сбиваешь сову, то дорога будет несчастливой…»

Склонившись над тушкой несчастной птицы, тесть мой, проницательный Маирбек Маилютович, недолго ее рассматривал, потом выпрямился и весело сказал:

– Какая же это сова? Это ж совенок.

– А-а-а-а… В смысле если совенок, то можно ехать?

– Куда?

– В Турцию.

Майрбек Маилютович снова посмотрел на мертвое пернатое и потом на меня. Очевидно, его снова одолевали сомнения, не погорячился ли он, благословляя брак со своей дочерью много лет назад.

– А почему нельзя в Турцию из-за совы ехать?

– Ну, мало ли… Может, у вас, шоферов, есть примета…

– Да какая примета? Я таких штуки по три за рейс ночью сбиваю. Они, дурные, на свет вылетают.

– Блин… А ты зачем такой мрачный стал, когда я тебе сказал, что сову сбил?

– За машину переживал, вообще-то. Твою. Давай чемоданы тащи.

Кстати, та поездка была очень даже удачной.

Однажды тесть мой, великолепный Маирбек Маилютович, сделал аварию. Об этом поступил звонок в пятницу вечером, когда я предвкушал вкусный ужин после трудового дня с последующим засыпанием.

И хотя сразу было сказано, что никто не пострадал, – приятного мало. Ибо, не пострадав в ДТП, можно сильно испортить здоровье после него. Владикавказская специфика. Посему – резво собрался и помчался.

По дороге отзвонился Марату Александровичу. Марат Александрович тоже находился за столом и пребывал в разнеженно-добром состоянии. Однако, не дослушав меня до конца, потребовал принять его на борт! И поехали мы.

Пятница, 13-е, оправдывала плохую репутацию. Под сильнейшим ливнем стояла группа мужчин. Рядом 99-я и тестева «Газель».

99-я выглядела «не айс». Прямо скажем – плохо выглядела! Но все живы и почти здоровы.

Марат Александрович, натягивая капюшон, сообщил, что куртка на нем совершенно непромокаема, и свысока поглядел на мою толстовку, прикрытую жилеткой.