Сослан Плиев - Иногда нам снятся старые собаки

Следующие две надели я отсматривал мультфильмы.

Сколько-то там лет назад у владикавказцев, как и у всех жителей мелких городов, патриотизм взыграл. Ну, время такое настало – в реале нагажено в подъездах, поэтому лучше не вникать в современный Владик, а радоваться городу, «который мы потеряли». И любить его до помутнения. Это нормально. Примазаться к славе предков. Вроде как сами тоже красавчики. Ну, а то, что лучше подъезд помыть… Нет, это уныло и неромантично! Лучше начать отмечать День города! И тогдашние отцы города взялись за дело с размахом.

Притащили какого-то мегарежиссера из Москвы и зафигачили историческую пьесу из жизни древних алан. Драматичный эпизод про заруб наших предков с татаро-монгольскими оккупантами. Актеры городских театров, которые народные – стали вождями, заслуженные – сотниками, а массовку-войско набрали на актерском факультете СОГУ. Поделили на две кучи, раздали луки да сабли с мечами и схлестнули в битве. Прям на центральной городской площади напротив Дома Правительства.

Игорь Ходов был татаро-монголом. На него напялили роскошную лисью шапку и красные сапоги. А другой наш друг – Валера, стал аланом. Ход с Валерой дружили посредством актерского факультета и КВНа. Соответственно, и репетировали свой заруб вместе, в паре. Сценическое фехтование требует твердой руки и вострого глаза! На репетициях было очень красиво. Сабли звенят! Искры летят! Ход с Валерой рычат! Бабы – визжат!

Но то на репетициях. Перед шоу, как и положено, будущие противники дружно тяпнули пива. И начали рубиться! И то ли Ход голову не туда сунул, то ли Валера руку не так повернул… Короче, согласно исторической правде, алан Валера от души рубанул монгола Игоря сабелькой. Сабелька, даром что дюралевая, морду Игорю располосовала вполне качественно! У Хода кровища хлещет, все зрители в восторге от таких спецэффектов, а аланский Валера ужо белый весь. Ход – актерище! Раненый, но виду не подает! Доиграл до конца сцену и рухнул на сыру землю. Ну, его утаскивают, Валера вокруг него прыгает с извинениями, а Ход его татаро-монгольскими ругательствами обкладывает и пытается кровь остановить. Фиг. Хлещет! Приезжает «скорая», грузит Хода и прямиком в травмпункт.

И Валера, конечно, тоже едет. И, как нетрудно догадаться, переодеваться никто из них не стал.

И даже сабли не бросили.

Такого шоу травмпункт КБСП [2]не видел никогда. Подъезжает карета, из нее на носилках выносят человека в кожаных штанах, красных сапогах, кафтане и лисьей шапке. Весь в кровище, но слабой рукой сжимает саблю. А рядом с носилками идет тело в кольчуге, шлеме и тоже с сабелькой.

И постоянно интересуется у раненого: «Игорь, как ты?» Игорь без передышки отвечает, как он. Отвечает так складно, что санитары, которые несут носилки, ржут и рискуют Хода уронить.

Старенький доктор в приемной невозмутимо спросил с милым акцентом:

– Сто случилось?

Ход прекратил ругаться и объяснил:

– Мечом попали!

Доктор всплеснул руками:

– Мячом? В футбол играли?

Тут санитары не стерпели и Хода уронили.

А Валера, возмущенный бестолковостью эскулапа, воздел саблю и заорал:

– Мечом! Мечом его стукнули! Вот этим! Я!

Хода, конечно, заштопали. У него остался романтичный шрам и вечный должник Валера.

А на следующий год был новый День города. И так как древнюю историю всю уже израсходовали, взялись за историю недавнюю. Было решено инсценировать бой под Владикавказом между славными советскими морскими пехотинцами и немецко-фашистскими захватчиками.

Ход с Валерой от участия в шоу вежливо отказались.

Потому как – пуля вообще дура. По сравнению с саблей.

Однажды меня не взяли в армию. Шел мне двадцать первый год, и всё было неплохо: красный диплом истфака, такой же юрфака и работа в крутом магазине «Седьмой континент» менеджером по рекламе. Ещё я чего-то снимаю, чего-то пишу для КВНа.

Но скучно мне. Знаете, бывает такое состояние организма, когда ничего не радует. Что у тебя происходит, что будет завтра? Без разницы. Ты живешь в режиме «Стэнд бай». Депрессняк. Беспощадный.

И вдруг! Неожиданный поворот! И ты думаешь: «Вот оно! Вариант всё поменять! Типа, знак!» Почему-то я решил, что знак этот – повестка в военкомат.

И сказал я сам себе: «А пойду, послужу! Взбодрюсь! А что? Мужской долг, и всё такое! Романтика!»

И пошел я в военкомат. Толпа немощных подростков в трусах и с бумагами сразу насторожила. Ну, они не совсем подростки, им по восемнадцать лет. Но дохленькие. А мне-то двадцать один почти и весу сто двадцать кэгэ. О-го-го! Кровь с молоком! Раззудись плечо! Короче, богатырь. И смутили богатыря разговоры немощных:

– Ты куда хочешь пойти?

– По любому в ВДВ! На крайняк в спецназ!

– А я на флот! В морпехи!

И тут же начинают на полном серьёзе обсуждать, кто кого заборет: моряк десантника или наоборот!

Наивные дети. Видимо, их где-то обманули и сказали, что можно выбрать. Я-то понимал, что если не законопатят в стройбат или ЖД войска, уже хорошо. И как-то заранее начал тяготиться будущими условными однополчанами. И тут же наблюдаю, как какой-то человек в фуражке страшно и матом орёт на шклевого подростка в зелёной форме. И представил богатырь, как на него орать так же будут…

Вдруг! О чудо! Я с удовольствием начинаю понимать, что депрессняк из моего организма куда-то весело улетучивается! Так бывает: видишь, что кому-то хуже, чем тебе, и начинаешь свою обыденность ценить. Очевидно, что тут всем было хуже, чем мне.

Сильно мне в армию расхотелось. Надо валить. Какого черта? У меня зреет фестиваль в Сочи! Надо писать концепт для зимней распродажи! Лежат два заказа на видеорекламу! В топку армию! Да здравствует свобода, творчество и фриланс!

Но плакат на военкоматской стенке строго напомнил: «Соскочишь – сядешь!»

Хм. Я уважаю лаконичные угрозы. Продолжаю рассматривать плакаты про то, как натягивать противогаз, резко разбирать АК и маршировать. В уголке замечаю небольшой стендик: «Лица, не подлежащие призыву в вооружённые силы РФ». Это же про меня. Начинаю читать – действительно про меня!

Статья 24, что ли, типа – если есть у призывника мама или папа пенсионного возраста, то Родина обойдётся без тебя, сынок! Заботься о предках! Они ж у тебя на иждивении. А мама как раз вышла на пенсию. Но трудиться не перестала. И на иждевенку не тянет. Но по закону я её кормилец. Мысленно попросив прощения у мамы, я, совсем весёлый, выучиваю стендик наизусть.

В этот момент прокричали мою фамилию и завлекли на медосмотр. Всё стандартно: «А до ветру часто ли ходите? А дети есть? А родители не сумасшедши ли? А батюшка не пьющий ли?»

Причём добрая окулист сильно сокрушается, что у меня всего минус полтора: «Вот если бы у вас было минус четыре, а лучше минус шесть, вас бы точно комиссовали!»