Пол Бейти - Продажная тварь

— Как ты оказался на свободе?

— Его Панаш вытащил, — ответил за друга Каз, дав мне отхлебнуть «Танкерея» с почти таким же противным вкусом, как диетическая грейпфрутовая газировка.

— Он что, выступал у вас со своим говенным концертом и вынес тебя в колонке?

— Нет, это все сила печатного слова. Между полицейскими комедиями и рекламой пива Панаш познакомился с несколькими важными белыми шишками. Пара писем — и вот он я. Условно-досрочно освобожденный мерзавец.

— На каких условиях?

— Что больше не попадусь, на каких еще.

В доме залаяла собака, на кухне раздвинули занавески, и на дорожку хлынул свет. Я дернулся, хотя нас было не видно.

— Да ты не бойся. Панаша нет дома.

— Я в курсе. Его никогда нет дома.

— Откуда знаешь? Что, опять преследуешь мою сестру?

— Кто там? — Это была Марпесса, спасла меня от неловкой ситуации.

Я беззвучно сказал Стиви, что меня нет.

— Да это мы тут с Казом.

— Быстро оба домой, пока ничего не натворили.

— Сейчас, секундочку.

В первый раз я увидел Стиви, когда они еще жили в Диккенсе. Перед их домом стоял лимузин. В гетто нечасто такое увидишь, если только это не школьный выпускной. Черный длинный «кадиллак» от мини-бара до заднего стекла был битком набит хулиганами — друганами Стиви: светло- и темнокожими, высокими и коренастыми, смышлеными и не очень. Потом, на протяжении нескольких лет, они пропадали — по одному, по двое, в самые кровавые дни — по трое. Ограбления банков, продуктовых фур. Убийства. У Стиви остались только Панаш и Король Каз. Они действительно дружили, но дружба имела обоюдовыгодный характер. Панаш и так не был петушилой, но Стиви создал ему уличную репутацию как рэпера. Успех Панаша напоминал Стиви, что все возможно — главное, привлечь на свою сторону нужных белых людей. В то время Панаш воображал себя сутенером. Конечно, он заставлял девушек делать для него всякие дела, но какой ниггер так не делал? Помню, как в гостиной, поедая Марпессу взглядом, он читал рэп, который потом стал его первой золотой записью. А Стиви тогда для него диджеил.

Будь у Стиви девиз на латыни, он бы звучал так: Cogito, ergo Boogieum [154] Я мыслю, следовательно, я отрываюсь. . Я мыслю, следовательно, я джеймую.

— Какого тут стоит Марпессин автобус? — спросил я у Стиви.

— Ниггер, какого ты тут делаешь? — рявкнул он в ответ.

— Вот, я хотел оставить это для твоей сестры.

Я показал фото дерева сацума, которое Стиви вырвал из моих рук. Мне хотелось спросить, доходили до него или нет мои фрукты, которые я посылал ему все эти годы: папайю, киви, яблоки и голубику. Судя по его упругой коже, белизне глазных яблок, блеску волос, стянутых в «конский хвост», и вальяжности, с которой он оперся о мое плечо, — доходили.

— А она мне рассказывала про эти картинки.

— Она с ума сошла?

Стиви пожал плечами, уставясь на полароидный снимок.

— Автобус тут стоит, потому что они потеряли автобус Розы Паркс.

— Кто потерял автобус Розы Паркс?

— Белые, кто ж, блядь, еще? Я так понимаю, каждый февраль школьников таскают на экскурсии в музей Розы Паркс, а этот чертов автобус, где, как рассказывают детям, зародилось движение за гражданские права, на самом деле липовый, они типа притащили с какой-то бирмингемской свалки старый городской автобус. По крайней мере, так утверждает моя сестра.

— Я даже не знаю.

Каз сделал два глотка джина и заметил:

— Что значит «не знаешь»? Неужели ты думаешь, что после того, как Роза Паркс так вдарила по белой Америке, несколько белых реднеков будут лезть из кожи вон, чтобы сохранить оригинальный автобус? Это все равно как если бы «Селтикс» [155] «Кельты», или « Бостон Селтикс» ( англ . Boston Celtics), — американский профессиональный баскетбольный клуб, располагающийся в Бостоне, штат Массачусетс. повесили майку Мэджика Джонсона [156] Ирвин Эффей «Мэджик» Джонсон-младший (Earvin Effay «Magic» Johnson, 1959 г. р., Мичиган) — американский профессиональный баскетболист. На протяжении всей карьеры выступал за клуб «Лос-Анджелес Лейкерс». на стропилах Бостон-гарден [157] «Бостон-гарден» ( англ . Boston Garden) — спортивная крытая арена, построенная в 1928 году в Бостоне. Снесена в 1998 году. Наиболее известная команда, игравшая на арене, — баскетбольная «Бостон Селтикс». ? Короче, Марпесса считает, что идея со стикерами в автобусе — отличная. Заставляет ниггеров думать. Можно сказать, что она тобой гордится.

— Правда?

Я посмотрел на автобус. Попытался увидеть его в другом свете. Как нечто большее, чем сороконожку, спаянную из листового металла, из которой на подъездную дорожку капает трансмиссионная жидкость. Нет, я представил, как эта иконографическая инсталляция элементарных прав свисает с потолка Смитсоновского института, а экскурсовод показывает на нее и говорит: «Перед вами тот самый автобус, в котором Хомини Дженкинс, последний из „пострелят“, провозгласил, что права афроамериканцев — не от Бога и не от Конституции, но духовные».

Стиви поднес фото к носу, вздохнул и поинтересовался:

— И когда созреют твои апельсины?

Мне так хотелось рассказать ему про зелено-оранжевые шарики и похвалиться собственной сообразительностью: ведь если закрыть землю возле каждого дерева белой водонепроницаемой пленкой, то они не будут перенасыщаться влагой, белая пленка отразит солнечный свет обратно на дерево, и это улучшит цвет плодов. Но я просто ответил:

— Скоро. Уже совсем скоро.

Стиви еще раз понюхал фотографию и сунул ее под широкий нос Каза:

— Прикинь, как пахнет, ниггер! Это и есть запах свободы!

А потом приобнял меня за плечи и сказал:

— Так что там у нас насчет черных китайских ресторанов?

Они шли на запах. В шесть утра я обнаружил свернувшегося калачиком на земле мальчишку: тяжело дыша, он пытался просунуть нос под мою калитку, словно похотливый пес. Он, казалось, радовался. Мальчик мне не мешал, так что я пошел доить коров. В Лос-Анджелесе почему-то вообще много аутичных детей — я решил, что это один из таких страдальцев. Но днем мальчик вернулся уже с целой компанией, а к полудню ко мне во двор набились все дети нашего квартала. Шел последний день лета: они сидели на траве и играли в «Уно» [158] «Уно» — детская карточная игра. — кто тише всех отобьется. Они пообдирали иголки с кактусов и утыкали ими друг другу зады. Они оборвали все розы и кусками каменной соли нацарапали свои имена на подъездной дорожке. Прибежали даже дети Лопесов, хотя у них был собственный нетронутый задний двор в два акра и приличных размеров бассейн. Лори, Дори, Джерри и Чарли окружили своего младшего брата Билли и ухохатывались над ним, когда он сел на сэндвич с арахисовым маслом. Потом какая-то маленькая девочка, не знаю чья, подошла, шатаясь, к вязу, и ее вырвало прямо на муравейник.