Мишель Ричмонд - Брачный договор

Эти туфли на высоких каблуках она носила только на работе.

– Ага, слишком, – подтвердил я.

– Ты прав. – Она убежала в прихожую и вернулась в красных балетках.

– Теперь то, что надо, – сказал я.

Я выглянул в окно. Никого. У меня было какое-то странное чувство, что нам предстоит пройти собеседование для приема на работу, хотя резюме мы никуда не отсылали. Шкатулка, ручки, странные эсэмэски – все сказанное и написанное Финнеганом интриговало и давало ощущение избранности. В душе Элис была настоящим перфекционистом: за что бы она ни бралась, ей всегда требовалось довести дело до конца. Да не просто довести – а выполнить все идеально, пусть даже в ущерб себе.

В девять пятьдесят девять я снова выглянул в окно. Туман сгустился, на дороге не было ни одной машины.

Потом вдруг на крыльце раздался стук каблуков. Элис посмотрела на свои балетки и прошептала:

– Другие надо было.

Я неуверенно подошел к двери.

– Вивиан? – Мой голос прозвучал официальнее, чем хотелось.

На Вивиан было ладно скроенное, но очень яркое желтое платье. Как майки у гонщиков «Тур де Франс». Выглядела она моложе, чем я ожидал.

– Вы, должно быть, Джейк, – сказала она. Потом добавила: – А вы – Элис. В жизни вы еще очаровательнее, чем на фотографии.

Элис не покраснела. Комплиментами ее не смутить. Наклонив голову набок, она оценивающе смотрела на Вивиан – наверное, подозревала ее в каких-то скрытых мотивах, в то время как та, на мой взгляд, говорила вполне искренне. Элис и правда выглядит эффектно. Однако я-то знал, что она с радостью променяла бы красоту – и высокие скулы, и большие зеленые глаза, и густые черные волосы – на нормальную семью, где все были бы живы, мать не травила бы себе печень, а отец – легкие и брат не выбрал бы выход, который иногда почему-то называют самым простым.

Вивиан и сама была красива той красотой, которая проистекает из уверенности в себе, хорошего воспитания и наличия вкуса. Наряд ее подходил как для деловой встречи, так и для «субботнего завтрака с друзьями». На плече у нее висел дорогой кожаный портфель, а на шее поблескивала нитка жемчуга. Когда свет упал на лицо Вивиан, стало ясно, что ей около пятидесяти. Волосы у нее были блестящие и гладкие, а кожа словно светилась изнутри, очевидно, благодаря здоровому питанию, регулярным занятиям спортом и умеренности во всем. Наверное, она работает в какой-нибудь высокотехнологичной компании, где сотрудников поощряют продажей акций и хорошими годовыми премиальными.

Обычно, когда я впервые вижу потенциального клиента, то могу сразу определить, насколько серьезны его проблемы. Испытываемые годами страхи, стрессы и неуверенность в себе отражаются на лице. Волнения и тревоги оставляют на нем след, подобно тому, как вода прокладывает себе путь по земле, и со временем на лице образуется сеть ручейков-морщин, которые поначалу видны только опытному глазу.

В это мгновение прорвавшийся сквозь туман солнечный свет залил гостиную, озарил лицо Вивиан, и мне стало ясно, что этой женщине незнакомы стрессы, тревоги и неуверенность в себе.

– Кофе? – спросил я.

– Да, спасибо.

Вивиан села в большое синее кресло, стоившее половину первой зарплаты Элис, открыла портфель и извлекла из него ноутбук и мини-проектор.

Я неохотно ушел на кухню. Сейчас я понимаю, что мне не хотелось оставлять Элис наедине с Вивиан. Когда я принес кофе, они обсуждали наше свадебное путешествие и красоты Адриатики, а Вивиан интересовалась названием нашего отеля. Как она вообще узнала, куда мы ездили?

Я сел рядом с Элис и положил по булочке на десертные тарелки.

– Благодарю, – сказала Вивиан. – Люблю коричные булочки.

Потом она подключила проектор к ноутбуку и встала.

– Мне понадобится белый фон. Вы не против? – И, не дожидаясь ответа, сняла картину со стены. Там у нас висела работа знаменитого фотохудожника Мартина Парра, которую Элис подарила мне на прошлый день рождения – я всегда восхищался этой фотографией, хотя стоила она слишком дорого. На ней был запечатлен одинокий пловец в уличном бассейне где-то в заштатном шотландском городке. Рядом зеленоватое волнующееся море, а небо затянуто серыми грозовыми тучами. Когда я спросил Элис, где она купила фотографию, она рассмеялась. «Купила? Если б все было так просто…»

– Итак, – обратилась Вивиан. – Что Лайам вам рассказал?

– Вообще-то ничего, – ответила Элис.

– Несите сюда шкатулку, – попросила Вивиан. – И авторучки.

Я пошел в кладовку, где мы сложили свадебные подарки, которыми еще не успели заняться. Известный специалист по этикету мисс Мэннерз говорит, что поблагодарить письмом за подарок надо в течение года. В современном же мире, где есть электронная почта и эсэмэс-сообщения, до этого почему-то вообще руки не доходят. Каждый раз, видя подарки в кладовой, я испытывал чувство вины за то, что мы еще не поблагодарили дарителей.

Шкатулка и ручки были принесены и водружены на кофейный столик перед Вивиан.

– Так, закрыта, – улыбнулась Вивиан. – Первый тест пройден.

Элис нервно отпила кофе. Она увидела шкатулку, только когда мы вернулись из свадебного путешествия, и сразу же попыталась открыть замочек пинцетом.

Вивиан достала из портфеля связку золотых ключей. Нашла нужный, вставила в замок, но не повернула.

– Требуется ваше устное подтверждение, что вы готовы идти дальше. – Она выжидательно посмотрела на Элис.

Надо было сразу заподозрить неладное. Выдворить Вивиан, не отвечать больше на звонки Финнегана и сразу же отказаться во всем этом участвовать. Но мы были молоды, любопытны и только что поженились.

– Готовы, – кивнула Элис.

Вивиан включила проектор, и там, где еще несколько минут назад красовалась фотография Мартина Парра, появилось слово «ПАКТ» .

Во весь экран. Черное на белом.

– Итак, – сказала Вивиан, вытирая пальцы салфеткой, оставшейся со свадьбы – я все еще приятно удивлялся при виде надписи «Элис и Джейк» на салфетках, – я задам вам обоим несколько вопросов.

Она достала из портфеля черную кожаную папку, внутри которой лежал блокнот с желтыми линованными страницами. В рамке на стене по-прежнему светилось слово «ПАКТ» . Я старался не смотреть на черные буквы, грозно нависшие над нашим пока еще таким молодым и хрупким браком.

– Для вас обоих это первый брак, верно?

– Да, – ответили мы хором.

– Сколько продлились предыдущие отношения у каждого из вас?

– Два года, – ответила Элис.

– Семь, – сказал я.

– Лет? – переспросила Вивиан.

Я кивнул.

– Интересно. – Она что-то написала в блокноте.

– Сколько прожили в браке ваши родители?

– Девятнадцать лет, – ответила Элис.