Аньес Мартен-Люган - Ты слышишь нашу музыку?

Когда мы завтракаем за кухонным столом и моя очаровательная жена в бледно-зеленом платье прыгает вокруг нас, у меня сразу поднимается настроение.

Утром отвести детей в школу и сад — моя забота. Благодаря этому, у Веры образуется немного свободного времени для себя, пока в доме тихо и спокойно. А для меня это возможность поболтать с мальчишками, подержать на руках и приласкать Виолетту, не выслушивая Вериных упреков в том, что я слишком балую дочку. Кто бы говорил! Каждое утро она непременно должна многократно перецеловать всю троицу перед уходом.

Я вскочил с высокого стула:

— Давайте, ребятня, поторапливайтесь! Мы опаздываем.

Жоаким, наш серьезный и старательный старший сын, уже стоял в прихожей с ранцем за спиной. Эрнест носился по гостиной, я ухватил его за шиворот и пощекотал.

— Прекрати, Янис! Он и так перевозбужден, — остановила меня Вера, которая заново причесывала Виолетту.

Как ей удалось окончательно раздербанить свой хвостик за пять минут, пока она пила шоколад? Маленькие девочки, как и взрослые женщины, всегда будут для меня тайной. И мне это нравится.

У нас с Верой наконец-то получилось собрать всех троих перед лифтом. Я обернулся к жене, опершись о дверной косяк. Она смотрела на меня с сияющей улыбкой.

— Хорошего дня, — пропел нежный голос.

— Ты обедаешь с Шарлоттой?

— Так вторник же!

— Действительно… До вечера.

Я поцеловал ее чуть крепче, чем обычно по утрам. Сегодня мне понадобится храбрость. Потом я шепнул ей на ухо наше «Я по-прежнему слышу музыку». Она продолжала смеяться, когда дверь лифта закрылась за нами.

В тот день я оставил машину, потому что мне хотелось проехаться, лавируя в густом автомобильном потоке, на старом мотоцикле. Я подарил его себе с одной из первых зарплат. Хотя только с большой натяжкой можно назвать подарком развалюху, с которой мне пришлось столько возиться. Расстаться с ним я не мог, несмотря на то, что после рождения Жоакима мне нечасто приходилось на нем ездить. Всякий раз, когда я заикался о его продаже, Вера останавливала меня — признаюсь, без особого труда, — так как знала, насколько я им дорожу. Я брал своего двухколесного друга только тогда, когда знал, что буду мотаться между стройплощадками. Это удобный предлог. Сегодня мотоцикл был мне необходим, чтобы удержать нервы в узде. Открыв дверь бюро, я понял, что был тысячу раз прав. Не знаю, как Люку удается так рано вставать, но в те недели, когда близнецы не у него, он всегда приходит к семи утра и приступает к работе, или, скорее, зарывается носом в свои обожаемые бумажки. Это его конек — административные решения, законы, кадастр и всякое такое! Для меня это непостижимо. На мой приход он никак не отреагировал. Ну и обстановочка у нас. Я мечтал впустить немного свежего воздуха в наше бюро, но, увы, полный облом, права голоса я лишен. Я размешал в чашке растворимый кофе. Верин брат — такой крохобор, что отказался покупать кофемашину, вопреки всем моим попыткам объяснить, насколько она полезна для имиджа и как положительно ее воспримут потенциальные клиенты. «Не наша забота подавать посетителям кофе».

— Привет, Люк! — бросил я жизнерадостным тоном, садясь к рабочему столу, который стоял напротив его стола.

— Угу, — пробормотал он в ответ. — Здравствуй. День будет длинным. Мне все труднее было выносить и вечно мрачное настроение Люка, и его неспособность мыслить масштабно. Он избегал любых рисков, довольствовался тем, что есть, и не пытался расширить сферу нашей деятельности. Последний раз он отдавал мне интересный проект, где я мог развернуться, сто лет назад.

Планировка торговых помещений его не интересовала, и он поручил мне поработать над проектом винного бара. Он мыслил мелко, у него были слишком узкие представления о проектных решениях. Я разложил чертежи здания, которое мы с ним осмотрели накануне, практически у него перед носом. Пока мы там были, он и рта не раскрыл, меня это злило, мне было неловко перед Тристаном, который перенес какую-то важную встречу, чтобы встроиться в расписание Люка. Я в очередной раз заполнял паузы, болтал без умолку, пытаясь компенсировать его глухое молчание и отсутствие энтузиазма. Мне оставалось только надеяться, что клиент поймет: я не притворяюсь и увлечен искренне. Я был относительно уверен в себе после ужина у нас дома. Кстати, когда мой дражайший родственник об этом узнал, новость стала очередным поводом, чтобы устроить мне разнос: «Панибратство с клиентами недопустимо, Янис! Сколько раз я должен повторять? Отсутствие у тебя профессионализма начинает утомлять!» Он отчитал меня, как мальчишку, чьи выходки его достали.

— Можешь работать самостоятельно над этим проектом, — объявил он, не удостоив меня взглядом.

Я вылупил глаза. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Не хочешь заняться им вместе со мной?

— У меня много гораздо более важных дел. Ты сам с этим справишься, полагаю. И вообще, это только предложение. Когда что-то конкретизируется, я доработаю твои эскизы. Я, скажем так, делегирую тебе полномочия, но прошу не терять слишком много времени на этот проект.

Так я и думал. Он опять меня принижал. Его высокомерие невыносимо, кулаки сжались сами собой. Мы работаем вместе больше десяти лет, и я, кажется, никогда не подводил фирму. Он рассчитывал на мои творческие идеи, потому что сам не способен их породить, и на мой практический опыт, а я все это, не задумываясь, предоставлял в его распоряжение. Однако в последние месяцы он постоянно напоминал мне, что хозяин тут он, а я его наемный работник, что он имеет диплом и потому владеет высшим знанием. А я гожусь только на то, чтобы быть на подхвате, контролировать работы на стройплощадке и следить за тем, чтобы все проекты босса реализовались с точностью до закорючки. А когда какой-то проект вел я, мне не позволялось проделать это от A до Я, так как Люк всегда ухитрялся внести в него изменения и все реже прислушивался к моему мнению. Тем не менее до сих пор я хранил верность нашей фирме и не разрешал себе задумываться о новом месте работы.

— Какие-то проблемы, Янис? — спросил он.

— Никаких, — ответил я, сцепив зубы.

Вместо того чтобы как следует врезать ему — одному богу известно, как у меня чесались кулаки, — я решил применить энергию злости на пользу работе. Заказ Тристана представлял собой случай, о котором я долго мечтал: с его помощью я докажу Люку, на что способен, чего в состоянии добиться и как мы можем расширить нашу деятельность. Остаток недели я вкалывал как безумный. Рабочего дня мне не хватало, поэтому по вечерам я занимался Тристановым проектом дома. Не очень здорово для нас с Верой, зато Люк не сунет нос в мои эскизы, пока они не будут готовы. И мои телефонные разговоры не подслушает. Я не доверял ему, подозревал, что он способен снять меня с заказа в любой момент.