Коллектив авторов - Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

В полупустом самолете я села у окна, бросила пакет с пятью миллионами на соседнее кресло и заснула.

В Норильске была дозаправка. Я вышла из самолета, благополучно забыв пакет на кресле. И даже как-то не побеспокоилась, разве что лениво подумала: «Да что там случится! Меньше трясешься — меньше проблем». Вернувшись, удовлетворенно кивнула самой себе — деньги лежали на прежнем месте.

В московском аэропорту встала у выхода из зала прилета и завертела головой в поисках «друга». Вскоре ко мне подошел темноволосый мужчина в яркой футболке.

— Вы Наташа? — вместо приветствия спросил он.

— Да.

— Я за деньгами.

— А вы кто?

— Алексей, друг Дэна.

И тут до меня дошло, что Дэн не описал человека, которому я должна отдать драгоценный пакет. Кто он, как выглядит — я не имела ни малейшего представления.

— Я не могу вам отдать вот так вот! — подбоченилась я. — Я вас не знаю.

— И что? — растерялся темноволосый.

— То! — рявкнула я. — Как зовут маму Дэна?

— Татьянванна, — пробормотал тот.

— А собаку?

Замялся.

— Лесси, — назидательно сказала я. — А какой пистолет Дэн купил недавно?

— Газовый! — заулыбался темноволосый. — Мы вместе с ним брали!

— Правильно! — кивнула я. — А кого он больше любит: Томаса Андерса или Дитера Болена?

— Дитера, конечно!

«Одна ошибка из четырех, — подумала я. — Отдам деньги. Что уж. Наверняка это тот самый».

Мы направились к черной машине с тонированными окнами, и там, в салоне, я передала деньги. Вот так просто: пачку за пачкой, из рук в руки, даже не пересчитывая.

— Спасибо! — Алексей пожал мне руку. — Ты серьезный партнер и настоящий друг. — И он любезно предложил довезти меня до метро.

Я не отказалась.

Спустя много лет я рассказала эту историю маме и мужу. Мама охала: как ты могла, как Дэн мог поручить такое, это же опасно!

Муж покачал головой и спросил:

— А процент за риск и за перевозку тебе Дэн выдал?

— Нет, — засмеялась я.

И подумала: ну, Дэн, ну, хитрец, процента-то до сих пор нет, а уж сколько времени прошло!

Ну, может, выдаст когда-нибудь.

Я все-таки серьезный партнер. И настоящий друг.

Харьков

Цэ два аш пять о аш — химическая формула этанола, чей водный раствор безмерно почитается нашим народом. В 1865 году Д. И. Менделеев защитил докторскую диссертацию по теме «Соединения спирта с водой», отмечая идеальную для употребления крепость водки в 38 градусов; впоследствии для удобства расчетов — в том числе прибыли — округлили до сорока.

В процессе ликбеза по химии Николай Андреевич отмерял пропорции смешиваемых жидкостей градуированным стеклянным цилиндром:

— Хотя я предпочитаю соотношение трех частей воды к двум частям этилового спирта. Удобно — как раз на пол-литра.

Колб, реторт, пробирок и ректификата у начальника цеха водилось в изобилии.

— Кто знает, почему надо вливать спирт в воду, а не наоборот?

Провинциальное оканье и нравоучительный тон сидели в печенках. А что делать? Если б не Николай Андреевич, нашу фирму, учрежденную комсомольским молодежным центром и двумя физлицами, можно было бы закрывать.

— Нагреется, — оживился Саня, еще недавно мой непосредственный начальник, завотделом райкома ЛКСМУ.

— Помутнеет, — нехотя сказал я (у меня мама химик). — Как ни разбавляй, все равно нагреется — экзотермическая реакция.

Николай Андреевич кивнул, будто довольный учитель на уроке. После развала СССР, когда повсеместно останавливалось производство, он фасовал силами родного цеха медпрепараты, правда, не с неизменным заводским логотипом, а преимущественно с товарными знаками заказчиков, в названиях которых главенствовали новые буквосочетания: СП, ООО, ЧФ. Попутно почти полностью списал немецкую упаковочную линию и вывез основные узлы в гараж, где стояла его новенькая «девятка». В общем, чувствовал себя неплохо.

А в молодежном центре безоблачные времена закончились: посредничество, с уже не действующими налоговыми льготами, накрылось тазом, и швейники со студией звукозаписи быстренько отпочковались; вдобавок ко всему совершенно неожиданно не пошла книжная торговля. Вот тут-то и объявились те самые два физлица.

Земляки директора — одноклассник с товарищем — работали в частной фирме, размещавшей заказы на фармацевтическом заводе. Часто бывая в разъездах, они всегда имели с собой консервы или бутерброды, чем радовали словоохотливого, щедро наливающего Николая Андреевича. Однажды, раздобрев сверх нормы, он рассказал славным парням, что решил продать их хозяину разобранную линию — не под силу одному раскрутить новый цех, и что немаловажно, для выкупа у завода агрегатов, бесхозно пылящихся на складе, требовались исключительно безналичные деньги. Одноклассник моментально вспоминает о друге детства с комсомольским кооперативом.

Директор за предложение по организации фармацевтической фирмы, разумеется, ухватился и мне клятвенно, чуть ли не как на приеме в пионеры, подтвердил, что проценты, причитающиеся молодежному центру (соответственно, и мой интерес), сохраняются согласно учредительному договору.

Николаю Андреевичу была обещана (после пуска восстановленной линии) должность, какую пожелает, плюс хорошая зарплата и даже доля прибыли. Разве может сравниться перспективное дело с разовой сделкой?

Короче. Размечтавшийся частник остался без импортного оборудования и предприимчивых сотрудников, а молодежный центр преобразовался в ООО — общество с ограниченной ответственностью…

— Закусь принесли? — спросил Николай Андреевич, разливая по мензуркам «дозы».

Саня развернул газетку с нарезанным толстыми ломтями салом, регулярно поставляемым из деревни, а я вытащил полкирпичика белого и уставился в окно; вторую половинку оставил домой.

На монтаж и наладку конвейера ушло около года — с учетом того, что большую часть времени мы с Саней искали подходящее место для будущего цеха и натирали до блеска нержавейку немецкой техники в арендуемом подвале. Спирт служил растворителем для снятия особо трудных пятен и катализатором фантазии. Николай Андреевич красноречиво описывал применение спиртосодержащих препаратов, подчеркивая высокий уровень рентабельности фармацевтической отрасли, этанол окутывал сознание дурманящим туманом, и мы внимали, как Ипполит Матвеевич в бриллиантовом дыму дворницкой. Ну а в животе было по-прежнему пусто.

После декрета жена вернулась на работу, и мы выживали на скромную зарплату инженера коммунального хозяйства, так как деньги у молодежного центра закончились быстрей, чем их съела инфляция. Жена настаивала, не дожидаясь сверхприбылей, на трудоустройстве мастером в ЖЭК, где сразу предоставляют служебную квартиру, а через десять лет переводят в ордерную. Я же верил, что трудности скоро преодолеем, и в мечтах видел, как едем всей семьей в Крым на белом «Мерседесе». Да и о каком ЖЭКе может идти речь, если в трудовой книжке и на визитках значилось, что я заместитель директора по снабжению и сбыту?! Мастером после института отпахал, хватит. И зря, что ли, работал в комсомоле? Пусть начинал рядовым инструктором, зато, очутившись в бизнесе, стал на равных с заворгом Саней — только он теперь заведовал не отделом комсомольских организаций, а производством.