Сара Уикс - Достучаться до тебя

Пока за окнами темнело, она без умолку болтала о предстоящей встрече со своей родней в Солт-Лейк-Сити, куда со всех концов ехали пятьдесят два члена рода Уилински. Она называла их «мой клан» и объяснила, что с некоторыми она «в превосходных отношениях», а без других «могла бы и прожить».

Когда она дошла до истории о том, как они с ее сестрой Эллен не могли договориться, чьи подарки на прошлое Рождество были лучше, меня потянуло в сон. Я заснула так крепко, что проспала остановку в Лавлоке. Первый раз в жизни мы с Берни не пожелали друг другу спокойной ночи.

Я проспала до следующего утра. Когда я проснулась, у меня ныла шея, а под сиденьем жалобно пищали котята. Элис приложила палец к губам и, убедившись, что водитель ничего не видит, по очереди достала котят из сумки. Двоих она протянула мне, и я спрятала их у себя под свитером, где они сразу затихли.

– Хайди, у тебя большая семья? – спросила меня Элис.

Я ответила не сразу, так как уже знала, что Элис часто задавала вопросы, на которые не ждала ответа. Кроме того, я не хотела рассказывать ей о своей семье. После ее бесконечных рассказов о всевозможных семейных делах я еще больше осознала, как мало знаю о своих родственниках. Но Элис выжидающе уставилась на меня. По-видимому, в этот раз она и правда хотела знать ответ.

– Моя семья – это я, мама и Берни, – сказала я. – И еще у меня есть бабушка.

Я почувствовала странное возбуждение от того, что так запросто сказала, что у меня есть бабушка, хотя еще не знала этого наверняка. Но Элис мой ответ не показался подозрительным. Это и понятно – в Солт-Лейк-Сити сейчас ехали целых пятьдесят два Уилински. Наверняка она посчитала справедливым, что у меня была хоть одна захудалая бабушка.

– Бабушка подарила мне этот свитер на прощание, – смело добавила я.

Солгав Берни про билет, я долго чувствовала себя виноватой. В этот раз все было по-другому – лгать было легко. И я не чувствовала вины – только легкое головокружение. Элис ничего обо мне не знала. Я могла рассказать ей о себе и своей семье все что угодно, и она никогда не догадалась бы, правда это или выдумки.

– Бабушка живет с нами и все время дарит мне подарки, – сказала я. – Просто кучу подарков!

– Моя бабуля научила меня печь пироги, – сообщила Элис, снова заводя разговор о себе. – Главное – добавлять в тесто побольше свиного жира. В наши дни все воротят нос от свиного жира, но ведь без него никак не получить слоеное тесто. Знаешь что, Хайди… – сказала она, вставая и аккуратно доставая с верхней багажной полки хозяйственную сумку. – Вообще-то я везла его в Солт-Лейк-Сити, но с этой тряской, пока мы доедем, от него ничего не останется. Не хочешь попробовать моего пирога с клубникой и ревенем? – Она вытащила из сумки алюминиевую форму с пирогом. – Разве кто-то сказал, что нельзя есть пирог на завтрак?

Я была страшно голодна и никогда раньше не пробовала домашний пирог. Бернадетт не пекла пироги, да и вообще ничего не жарила и не варила. У нее получалась неплохая яичница, но, кроме кофе и фруктового желе, она ничего не готовила. Обычно мы ели разогретую магазинную еду или консервы. Пирог же Элис сверху был украшен тонкими полосками теста, переплетавшимися, как прутья у корзинки, а его края топорщились маленькими, аккуратными волнами. Он был такой красивый!

– Моя бабушка состояла в «Эйч-четыре» [8] «Эйч-четыре» (англ. H4) – международная сеть юношеских организаций, миссией которых является обучение молодых людей различным практическим навыкам – как земледелию и животноводству, так и умению готовить, бережно относиться к окружающей среде, публичной речи и т. п. , – объяснила она, глядя, как я отправляю в рот вилку с куском пирога. – Ее пироги получили много наград, и она передала все свои секреты мне, потому что я ее любимая внучка.

Я ничего не знала о том, как печь пироги, но почему-то почувствовала такую зависть к Элис с секретами ее бабушки, что мне стало больно.

– Моя бабушка тоже печет, – неожиданно сказала я. – Лучше всех в мире. Но она печет не пироги, а торты – такие многослойные, с кремом внутри и розочками. Мы в нашей семье обожаем торты. Всей семьей их едим.

Все это время я без устали поглощала клубничный пирог, кусок за куском, не в силах ни отложить вилку, ни перестать лгать.

– У нас дома все только и думают, что о тортах, – добавила я с полным ртом.

Элис наблюдала за тем, как я постепенно уничтожала ее пирог. Когда я наконец нацепила на вилку последний кусочек, она улыбнулась и с гордостью спросила:

– Скажи, Хайди, пробовала ли ты когда-нибудь более нежное слоеное тесто?

Я помотала головой и облизала вилку. Мне было нехорошо.

Котята у меня под свитером беспокойно ворочались и цеплялись за него острыми коготками, так что я вытащила их и положила назад в сумку.

У Элис с собой был термос с молоком. Она налила немного в блюдечко и поставила в сумку к котятам. Меня мучила жажда, и я тоже хотела молока, но она везла его для котят, поэтому я промолчала.

– Когда у тебя день рождения? – спросила Элис, снова усевшись на свое место. В этот раз она не дожидалась ответа. – У меня второго октября, – сказала она и продолжила, загибая пальцы: – Моя мама родилась десятого октября, сестра – тринадцатого, брат – девятнадцатого, а папа – двадцать седьмого. Так что мы впятером – октябрьские Уилински.

Октябрьские Уилински.

Я почувствовала еще один укол ревности. Я посмотрела на Элис и подумала – поймет ли она, если я расскажу ей про свой день рождения? Были ли у нее другие знакомые, не знавшие, когда они родились? Разве сможет она, октябрьская Уилински, меня понять?

– Кто назвал тебя Элис? – спросила я, приготовившись к очередному уколу, потому что она наверняка и это знала.

– О, это давняя традиция в семье Уилински, – начала она. – Имя Элис было в нашей семье на протяжении поколений. У нас в семье целый взвод Элис! Моих бабушку и прабабушку со стороны отца звали Элис, два других моих дяди оба женились на Элис, и наверняка есть еще пара Элис, которых я сейчас не могу вспомнить.

Я заерзала при мысли о толпе довольных Уилински, наперебой называвших своих детишек в честь друг друга, и снова почувствовала, что хочу исказить правду, как отражение в воде.

– А меня назвали в честь фильма, – сказала я Элис. – Того, с Ширли Темпл.

– Правда? Я обожаю Ширли Темпл! – воскликнула Элис, хлопнув в ладоши от удовольствия. – Такие чудесные кудряшки, и она так мило надувала губки! Я от нее без ума.

– Моя бабушка ее знает, – продолжала я, изо всех сил стараясь, чтобы это прозвучало как что-то само собой разумеющееся – один из бесчисленных фактов о моей интересной жизни.

– Знает Ширли Темпл? В смысле, лично? – спросила Элис.