Элиф Шафак - Три дочери Евы

Около полугода назад эта новость попала в передовицы всех газет. Огромный сухогруз, трехсот тридцати пяти футов в длину, шедший под флагом Сьерра-Леоне, из-за поломки руля потерял управление, направился к берегу и вылетел на сушу, врезавшись в старинный особняк на набережной. В результате бедствия обрушилась обращенная к морю стена и великолепный балкон на южном фасаде здания.

Когда-то на этом балконе, относящемся к последнему веку Османской империи, кайзер Вильгельм II пил чай в обществе паши, известного своими непомерными амбициями и преклонением перед культурой и воинской мощью Германии. Паша распространил слух, что на самом деле кайзер является мусульманином – якобы сразу после рождения, прежде чем приложить младенца к материнской груди, ему прошептали на ухо начальные строфы Корана. С тех пор кайзер, подлинное имя которого Хаджи Вильгельм, является верным другом и неутомимым защитником ислама, и посему долг Османской империи – вступить в войну на стороне Германии.

Впоследствии на том же самом историческом балконе свел счеты с жизнью молодой наследник турецкого престола. Несчастный юноша без памяти влюбился в русскую балерину, эмигрировавшую в Стамбул после большевистской революции. Поняв, что ему никогда не удастся убедить семью принять его возлюбленную, он решил пустить себе пулю в лоб. Пуля, пройдя сквозь мозг и продырявив череп, вышла у него за левым ухом и вонзилась в стену, где оставалась нетронутой в течение трех десятилетий.

Особняк на набережной был свидетелем взлета и падения национальных героев, расцвета и упадка империи, расширения и сжатия границ. Он видел, как мечты превращаются в пыль. Но никогда за всю его богатую событиями историю здание не таранило судно. Нос сухогруза пробил стену, уничтожил картину Фахронисы Зейд и каким-то чудом остановился возле канделябра из муранского стекла. Сейчас в память о том дне с канделябра свисает миниатюрный игрушечный кораблик, дающий гостям возможность вновь и вновь вспоминать подробности этой невероятной истории.

– О, вот и вы! Мы уже боялись, что вы не приедете! – раздался женский голос за спиной Пери.

Это была жена хозяина. Она только что вышла из кухни, где отдавала распоряжения повару. На ней было изумрудно-зеленое коктейльное платье от модного дизайнера, с воротником стойкой спереди и вырезом до талии на спине. На пальце сверкало кольцо с изумрудом, огромным, как яйцо ласточки. Губы покрывал толстый слой алой помады, волосы были зачесаны назад и собраны в узел, такой тугой, что Пери невольно пришла на память козлиная кожа, натянутая на дарбуку [9] Старинный ударный инструмент, распространенный на Ближнем Востоке. .

– Пробки… – пробормотала Пери, целуя хозяйку в обе щеки.

Пробки на дорогах были универсальным оправданием для любых опозданий. Это магическое слово снимало все вопросы и недоумения. Посмотрев на лица хозяина и хозяйки, Пери с облегчением убедилась, что магия сработала и на этот раз. Они сочли объяснение вполне убедительным, в отличие от ее мужа. Ну что ж, с ним она поговорит позже.

– Не волнуйтесь, голубушка. Мы все знаем, что творится на дорогах! – пропела хозяйка и скользнула по платью Пери оценивающим взглядом, от которого, несомненно, не ускользнуло ни одно пятнышко.

– Я не успела переодеться, – сообщила Пери.

Под этим пронзительным взглядом она чувствовала себя раздетой, но в то же время, откровенно говоря, испытывала чувство, близкое к удовлетворению. Приятно было хотя бы слегка шокировать публику на этом параде сокрушительно дорогих нарядов и дизайнерских сумочек.

– Расслабьтесь, вы среди друзей, – улыбнулась хозяйка. – Но если хотите, я с удовольствием одолжу вам одно из моих платьев.

Пери представила, как проливает на шикарный наряд томатный соус. Учитывая, что сегодня явно был не ее день, подобное развитие событий казалось весьма вероятным.

– Спасибо, но я лучше останусь в своем, – покачала она головой.

– Вам надо подкрепиться! – предложила хозяйка. – Наверняка вы умираете с голоду.

– Принести вам выпить? – подхватил ее муж. – Белого? Красного?

– Вы очень добры. Но сначала я загляну в дамскую комнату, – ответила Пери.

Вслед за горничной она прошла вглубь особняка, ощущая, что взгляд мужа вот-вот просверлит дыру у нее в спине.

В дамской комнате Пери заперла дверь и, чувствуя себя совершенно вымотанной, уселась на крышку унитаза. Несколько раз вдохнула полной грудью, помассировала виски кончиками пальцев. У нее не было ни сил, ни желания выходить из своего убежища и общаться со всеми этими людьми; тем не менее она знала, что уже очень скоро ей придется это сделать. Если бы только можно было выскользнуть через окно туалета и убежать прочь от всех.

Она осторожно сняла повязку с раненой руки. Ножевой порез тянулся через всю ладонь, но был неглубок, так что зашивать его не требовалось. И все же при каждом движении он сильно болел и начинал кровоточить. Глядя на сочившуюся кровью рану, Пери невольно содрогнулась. Только теперь она наконец поняла, какой опасности подвергалась. Во рту у нее пересохло. Она вновь забинтовала руку.

Встав, чтобы умыться, она в изумлении застыла. Подножием для раковины служил огромный морской аквариум с десятками экзотических рыбок всех оттенков желтого и красного – цветов любимой футбольной команды хозяина. Все знали, что он рьяный болельщик, имеет на стадионе собственную ложу и при всяком удобном случае фотографируется с футболистами. Он даже намеревался когда-нибудь стать президентом клуба и для достижения этой цели плел сложную сеть тайных интриг.

Пери с завистью наблюдала за рыбками, которым было уютно и спокойно в их искусственном мирке, надежно защищенном от всех бурь и опасностей. По обеим сторонам раковины стояли две большие серебряные чаши с пушистыми полотенцами для рук, скатанными безупречными валиками. Повсюду на полу были расставлены зажженные свечи, язычки пламени чуть подрагивали, сладкий, слегка приторный аромат щекотал ноздри. К аромату свечей примешивался синтетический запах моющего средства, напомнивший ей о клее, который вдыхал бродяга.

Внезапно ее охватило неодолимое желание совершить какой-нибудь неожиданный и дерзкий поступок. Ей хотелось разбить аквариум и посмотреть, как рыбки будут биться в луже воды посреди осколков. В предсмертных судорогах они станут хватать ртом воздух и колотить хвостом по мраморному полу. Некоторые выскользнут в коридор и окажутся под ногами гостей, свет канделябров будет играть на их чешуйках, потом они доберутся до задней двери, пересекут террасу, и в тот момент, когда смерть покажется им неизбежной, их накроет морская волна. Море примет их как родных, их встретят старые друзья и родственники, которые все это время оставались дома, где все так скучно и привычно.