Аманда Проуз - Дитя клевера

— Но почему обман? В наших силах сделать наши мечты реальностью. Надо только постараться, что-то придумать…

— Ты будешь метаться между своей женой и мною. Украдкой пробираться ко мне… Это бесчестно! Это недостойно… Мало-помалу она возненавидит свою жизнь. И я тоже! Я не хочу делить тебя ни с кем! Тем более с женщиной, которая носит под сердцем твоего ребенка. Ты начнешь лгать своему ребенку, притворяться перед ним, а кончишь тем, что тоже возненавидишь и себя, и свою жизнь.

— Я и сейчас ненавижу свою жизнь! — Голос Сола сорвался на крик. — Я хочу тебя! Я хочу только тебя! Ну пожалуйста, Кловер! Скажи! Ты просто боишься уезжать из Лондона, да? Хорошо! Пусть будет так! Мне на все здесь наплевать! Начнем все сначала! Я поеду вместе с тобой!

Дот больно стиснула его руку.

— И бросишь своего ребенка? Нет! Я не возьму такой грех на душу! — воскликнула она и мысленно добавила: «И все повторится снова? Два младенца лишатся своего родного отца, и все по моей вине?» — Я все решила, Сол! Я возвращаюсь домой!

«По крайней мере, хоть у этого малыша будет отец!»

— Да, я возвращаюсь домой. И даже постараюсь наладить свою семейную жизнь… Я всегда буду любить тебя. Но ты не волнуйся, я уезжаю домой почти счастливой. Ведь теперь я точно знаю, что ты любишь меня и тоже будешь любить всегда. В каком-то смысле этого мне вполне хватит… Все это время в разлуке с тобой меня убивала неопределенность. Я мучилась от того, что ошиблась в тебе, ошиблась в наших с тобой чувствах. А оказалось, что ни в чем я не ошиблась! Мы действительно любим друг друга. Ведь так?

Сол медленно поднялся с дивана. Она продолжила:

— Какое счастье — знать, что ты не ошибался! Я люблю тебя, дорогой!

В памяти Дот неожиданно всплыли слова матери. Мудрые слова, которые когда-то она встретила в штыки. «Доченька моя! Прислушайся к себе! С чего ты решила, что любовь — это самое важное в нашей жизни? Так вот! Говорю тебе, что это далеко не так! Любовь — это то, что бывает в кино… мимолетная искорка, которая вспыхнет и тут же гаснет. Послушай меня, Дот! Она гаснет!»

Сол встал во весь рост и взял ее за руку.

— Пошли на улицу! Начинается мое любимое время суток. Солнце садится в море, начинает веять прохладой. Пошли! Пусть теплый бриз, дующий с залива, обдаст нас своей свежестью. А потом будем делать то, о чем я тебе когда-то рассказывал. Просто сидеть и наблюдать, как у самой кромки горизонта мерцают огоньки судов, стоящих на рейде в бухте Редюит. Я буду сидеть на веранде, держать твою руку в своей, вдыхать аромат жасмина, которым полнится воздух вокруг. Я хочу провести хотя бы одну ночь здесь, с тобой. И чтобы окна были раскрыты настежь, и чтобы теплый ветерок обдувал наши разгоряченные тела, пока я буду сжимать тебя в своих объятиях. А потом, проснувшись рано утром, мы, как я об этом и мечтал когда-то, выпьем свежий ананасовый сок и насладимся плодами манго. После чего побежим на пляж и окунемся с головой в кристально чистые воды моря, будем плавать, нырять, пробовать на вкус солоноватую морскую воду, ощущать приятное жжение соли на своей коже и загорать или просто лежать, устроившись в тенечке какой-нибудь пальмы. Пожалуйста, Кловер! Умоляю тебя! Не прогоняй меня прочь! Давай проведем хотя бы одну ночь так, как мы об этом когда-то мечтали! Быть может, именно эта одна-единственная ночь поможет мне потом продержаться весь остаток моих дней. Ее я стану вспоминать, когда стану стариком. Что скажешь, Кловер? Ты подаришь мне эту ночь?

Дот потянулась к нему навстречу и осторожно коснулась пальцами его лица. Оно было мокрым от слез.

— Да! Одну ночь!

— Но вначале…

Сол подошел к картонной коробке, которую он поставил на маленький столик у входа, и открыл ее.

— Все эти вещи хранились в нашем доме с незапамятных лет! — Он извлек из коробки граммофон и стал крутить правой рукой ручку. — Когда я танцевал с тобой в последний раз, я еще не знал тогда, что это — наш с тобой прощальный танец. Зато сегодня я это знаю!

Он отодвинул диван в сторону, быстро свернул палас.

— Приглашаю тебя на танец, моя Кловер! Давай притворимся, что впереди у нас с тобой целая вечность…

Послышалось легкое потрескивание иглы, зашуршала старая пластинка. Сол притянул Дот к себе и крепко обнял за талию, другой рукой взял ее за руку, и они оба замерли в ожидании первых звуков мелодии, хорошо зная, какая мелодия сейчас зазвучит. И вот он наконец, бархатный, насыщенный голос Этты. Полились первые слова их песни.

Сол еще теснее прижал Дот к себе. Она положила ему на грудь свою левую руку, а правая по-прежнему была в его руке. Они действительно сейчас слились в этом танце, кружась по комнате как одно целое, под музыку, которая стала своеобразным сопровождением всей их любви.

— Я так люблю тебя! И буду любить тебя всегда! — прошептал Сол ей в волосы. Он говорил с трудом, его душили слезы.

— Я тоже тебя люблю! — тихо проронила Дот, уткнувшись лицом ему в грудь.

— Не отпускай меня, Сол!

Голос ее дрогнул, и она умолкла, не в силах скрыть охватившее ее отчаяние.

— Я тебя никогда не отпущу, любовь моя!

Сол с силой прижал ее к себе, почти припечатал к собственному телу.

— Все будет хорошо, да?

— Да, все будет хорошо, любовь моя!

Дот улыбнулась ему в грудь. Сол запустил руку в ее волосы, любуясь тем, как струится водопад ее кудрей сквозь его пальцы.

— Ты такая красивая!

Дот слегка пригладила волосы и постучала в дверь. Сделала глубокий вдох и изобразила на лице вымученную улыбку. Уолли повернул замок и, распахнув дверь, в немом изумлении уставился на жену.

— Привет, Уолли! Поставь, пожалуйста, чайник. Умираю, хочу чаю!

Но Уолли словно прирос к полу. Он растерянно окинул взглядом загорелое лицо жены и взъерошил волосы на голове. Дот была очень хороша. Просто само очарование!

— Значит, все-таки вернулась?

— Выходит, что так.

— А с этим…

— С чем «с этим», Уолли?

— С этим со всем разобралась? — повторил он свой вопрос, уперев взгляд в собственные носки, и замер, со страхом ожидая ответа.

— Да, разобралась!

Уголки его губ дрогнули в слабой улыбке.