Виктор Пелевин - Все повести и эссе [авторский сборник]

– Я хочу признаться в одной вещи, – тихо провыл он. – Я обманул вас.

Стая молчала.

– Я не слышал никакого зова. Я даже не знаю, что это такое. Я оказался здесь совершенно случайно.

Он закрыл глаза и стал ждать ответа. Еще секунду стояла тишина, а потом до него долетел взрыв хриплого лающего хохота и воя. Саша открыл глаза.

– Что такое? – спросил он с недоумением.

Новая вспышка хохота. Наконец вокруг успокоились и заговорил вожак.

– Послушай, – сказал он, – вспомни–ка, как ты здесь оказался.

– Заблудился в лесу, – ответил Саша.

– Я не про это. Вспомни, почему ты приехал в Коньково.

– Просто так. Я люблю за город ездить.

– Но почему – именно сюда?

– Почему? Сейчас… А, я увидел одну фотографию, которая мне понравилась – красивый вид. А в подписи было сказано, что это подмосковная деревня Коньково. Только здесь все оказалось по–другому…

– А где ты увидел эту фотографию? – спросил вожак.

– В «Детской энциклопедии».

На этот раз смеялись долго.

– Ну, – продолжал вожак, – а зачем ты туда полез?

– Я… – Саша вспомнил, и это было как вспышка света в черепе, – я искал фотографию волка! Ну да, я проснулся, и мне почему–то захотелось увидеть фотографию волка! Я искал ее по всем книгам. Что–то я думал… А потом забыл… Так это и был?…

– Именно, – ответил вожак.

Саша посмотрел на Лену, которая спрятала морду в лапы и тряслась от смеха.

– Так почему же вы мне сразу не сказали?

– А зачем? – отвечал вожак, сохраняя спокойный вид среди всеобщего веселья. – Услышать зов – это не главное. Это не сделает тебя оборотнем. Знаешь, когда ты стал им по–настоящему?

– Когда? – спросил Саша.

– Когда ты согласился драться с Николаем, считая, что не имеешь никакой надежды на победу. Именно тогда и изменилась твоя тень.

– Да. – Да. – Это так, – подтвердили несколько голосов в наступившей тишине.

Саша помолчал. Его мысли беспорядочно блуждали. Потом он поднял морду и спросил:

– А что это за эликсир, который мы пили?

Вокруг захохотали так, что женщина, сидящая в машине, опустила стекло и высунулась. Вожак тоже еле сдерживался – его морду перекосила кривая ухмылка.

– Ему понравилось, – сказал он остальным, – дайте ему еще эликсира!

И тоже захохотал. Какой–то флакон упал к Сашиным лапам – он склонил морду и, напрягая зрение, прочел:

– «Лесная радость. Эликсир для зубов. Цена 92 копейки».

– Это просто шутка, – сказал вожак. – Но если б ты знал, какой у тебя был вид, когда ты его глотал… Запомни: волк–оборотень превращается в человека и обратно по желанию, в любое время и в любом месте.

– А коровы? – вспомнил Саша, уже не обращая внимания на новую вспышку веселья. – Мне же сказали, что мы бежим в Коньково, чтобы…

Он не договорил и махнул лапой.

Смеясь, волки расходились по поляне и ложились в высокую густую траву. Вожак по–прежнему стоял напротив Саши.

– Скажу тебе еще вот что, – проговорил он, – ты должен помнить, что только оборотни – это реальные люди. Если ты посмотришь на свою тень, ты увидишь, что она человеческая. А если ты своими волчьими глазами посмотришь на тени людей, ты увидишь, что это тени свиней, петухов и жаб…

– Еще бывают пауки, мухи и летучие мыши, – сказал остановившийся рядом Иван Сергеевич.

– Верно. А еще – обезьяны, кролики и козлы. А еще…

– Ну что ты пугаешь мальчика, – перебил Иван Сергеевич, – ведь все придумываешь на ходу. Саша, не слушай.

Оба старых волка захохотали, глядя друг на друга, и Иван Сергеевич побежал дальше.

– Даже если я и придумываю все это на ходу, – заметил вожак, – это тем не менее правда.

Он повернулся, чтобы уйти, но остановился, заметив Сашин взгляд.

– Ты хочешь что–то спросить?

– Да, – ответил Саша. – Кто такие верволки на самом деле?

Вожак внимательно посмотрел ему в глаза и чуть оскалился.

– А почему б тебе не начать с вопроса, кто такие на самом деле люди?

Оставшись один, Саша лег в траву и задумался. К нему подошла Лена и устроилась рядом.

– Сейчас луна достигнет зенита, – сказала она, – погляди–ка вверх.

Саша поднял глаза.

– Разве это зенит? – спросил он.

– Это особенный зенит, – ответила Лена, – на луну надо не смотреть, а слушать. Попробуй.

Саша прислушался. Сначала был слышен только качавший листву ветер и треск ночных насекомых, а потом до его слуха донеслось что–то похожее на далекое пение или музыку – так бывает, когда неясно, что звучит: инструмент или голос. Заметив этот звук, Саша отделил его от остальных, и звук стал расти, став через некоторое время достаточно громким, чтобы можно было слушать его без напряжения. Мелодия, казалось, исходила прямо от луны – и была похожа на музыку, игравшую на поляне до превращения. Только тогда она казалась угрожающей и мрачной, а сейчас, наоборот, успокаивала.

Мелодия, которую слышал Саша, была чудесной, но в ней были какие–то досадные провалы, какие–то пустоты. Он вдруг понял, что может заполнить их своим голосом, и завыл – сначала тихо, а потом громче, подняв вверх пасть и забыв про все остальное – тогда, слившись с его воем, мелодия стала совершенной.

Саша заметил, что рядом с его голосом появились другие – они были совсем разными, но ничуть не мешали друг другу. Как будто несколько растений вились вокруг общего стержня или нити – и все были непохожи.

Скоро выла уже вся стая. Саша понимал и чувства, наполняющие каждый голос, и общий смысл всего слышимого. Каждый голос выл о чем–то своем: Лены – о чем–то легком, похожем на удары капель дождя о звонкую жесть крыши, низкий бас вожака – о неизмеримых темных безднах, над которыми он взвился в прыжке, дисканты волчат – о радости из–за того, что они живут, что утром бывает утро, а вечером – вечер, и еще о какой–то непонятной печали, похожей на радость, – вслушиваясь в музыку, Саша вдруг первый раз в жизни ощутил, как непостижим и прекрасен мир, в центре которого он лежит на брюхе.

Музыка становилась все громче, луна наплывала на глаза, закрывая все небо, – и в какой–то момент она обрушилась на Сашу, или это он оторвался от земли и упал на ее приблизившуюся поверхность.

Придя в себя, он почувствовал слабые толчки и гудение мотора. Он открыл глаза и увидел, что полулежит на заднем сиденье машины, под ногами у него – рюкзак, рядом спит Лена, положив голову ему на плечо, а за рулем впереди сидит вожак стаи, полковник танковых войск Лебеденко. Саша собрался что–то сказать, но полковник, отраженный зеркальцем над рулем, улыбнулся и прижал к губам палец, тогда Саша повернулся к окну.

Машины, растянувшись в длинную цепь, мчались по шоссе. Было ранее утро, солнце только что появилось, и асфальт впереди казался бесконечной розовой лентой. На горизонте возникали игрушечные дома надвигающегося города.