Коллектив авторов - На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

Исходя из многообразия вариантов происхождения и значения слова «гоголь» нельзя однозначно сказать, что именно означает фамилия Гоголь. Но в зависимости от того, в каком месте употребляется эта фамилия или же какой род деятельности был у первоносителя данной фамилии, можно предположить и значение данной конкретной фамилии семьи или же индивидуума. Самым известным представителем с фамилией Гоголь является русский писатель Николай Васильевич Гоголь, аристократ из старинного дворянского рода. Род Гоголь – Яновских был записан в III части родословной книги Полтавской губернии.

Дед писателя Афанасий (Опанас) Демьянович имел польские корни и носил польскую фамилию Яновских. Именно он и прибавил к своей фамилии вторую – Гоголь, что должно было подчеркнуть происхождение рода от известного в украинской истории полковника Остапа Гоголя. Впоследствии писатель полностью исключил из своего литературного творчества первую часть фамилии – Яновский – и подписывался Николай Гоголь.

Детство

Гоголь родился в крае, овеянном легендами. Рядом с Васильевкой, где было имение его родителей, находилась известная ныне всему миру Диканька – родовое имение знаменитого на Украине семейства Кочубеев. Родоначальник семейства – тот самый Кочубей, который пытался известить Петра I о готовящейся измене Мазепы и поплатился за это мученической смертью.

В церкви, находящейся в Диканьке, во времена Николая Васильевича можно было увидеть сорочку с выцветшими пятнами крови – в ней, по преданию, был казнён Кочубей. Среди же огромных диканьковских дубов гостям показывали так называемый «мазепинский дуб», возле которого, по преданию, гетман – отступник назначал свидания Матрёне, своей любовнице, дочери Кочубея.

История их любви и измены украинского гетмана была воссоздана в поэме А. С. Пушкина «Полтава». Здесь же находим и упоминание Диканьки. Один из сподвижников Мазепы говорит заключённому в темницу Кочубею:

Кочубей не «открыл» своим палачам тайну этих кладов, которые, может быть, навсегда остались схороненными в диканьковской земле…

Ко времени пребывания юного Гоголя на родной Полтавщине поэма Пушкина, правда, ещё не была написана. Но можно представить себе, с каким волнением, с каким радостным чувством узнавания знакомого читал впоследствии Гоголь «Полтаву»…

Вероятно, всё это вспомнилось Гоголю, когда он позднее писал свою первую прозаическую книгу. Повести, составившие её, якобы рассказаны и услышаны «близ Диканьки». Именно здесь проживает мнимый издатель «Вечеров» « пасичник * Рудый Панько, который в простоте душевной пригласил всех своих читателей к себе в гости: « Как будете, господа, ехать ко мне, то прямёхонько берите путь на столбовой дороге на Диканьку. Я нарочно и выставил её на первом листке, чтобы скорее добрались до нашего хутора. Про Диканьку же, думаю, вы наслышались вдоволь».

Потомки Пушкина породнились с семьей Гоголя

В мае 1831 года исполнилось заветное желание Николая Васильевича Гоголя (1809—1852) – на вечере у Н. А. Плетнева, в Петербурге, его познакомили с А. С. Пушкиным. Они часто встречались: в то лето Пушкин жил в Царском Селе, Гоголь – в Павловске. Знакомство вскоре переросло в сердечную дружбу.

Пушкин сыграл решающую роль в творческой судьбе Гоголя, в становлении его как литератора. Он был первым судьей многих гоголевских произведений еще до появления их в печати. Он подсказал молодому писателю темы и сюжеты «Ревизора» и «Мертвых душ» ( В 1833 году Пушкин, собирая материалы по истории пугачевского восстания, был принят губернатором одной из губерний за тайного чиновника из Москвы. Именно об этом случае Пушкин поведал Гоголю.)…

Гоголь назвал стих Пушкина – густой как смола

Когда в январе 1836 года Пушкин начал издавать «Современник», он не замедлил привлечь к сотрудничеству в журнале и Гоголя. На страницах «Современника» увидели свет некоторые литературные труды Николая Васильевича.

До 1837 года, то есть до смерти Пушкина, все, что Гоголь написал, было сделано под влиянием поэта и по его подсказке (слова самого Гоголя)

Творческая дружба Пушкина и Гоголя, которую питала общая забота великих писателей о судьбе отечества, о дальнейшем развитии российской словесности , – поистине счастливейшая страница в истории русской литературы.

Гоголь и Пушкин: «Зло творит мир»

Записки сумасшедшего» – заключительный вопля героя

– Боже! Что они делают со мною! Они льют мне на голову холодную воду! Они не внемлют, не видят, не слушают меня. Что я сделал им? За что они мучат меня? Что хотят они от меня, бедного?… Я не в силах, я не могу вынести всех мук их… Спасите меня, возьмите меня, дайте мне тройку быстрых, как вихор, коней! … Вон небо клубится передо мною; … с одной стороны море, с другой Италия; вон и русские избы виднеют. … Матушка, спаси твоего бедного сына! … ему нет места на свете! его гонят!

Аксентий Иванович Поприщин, чиновник «без достатков», является «мучеником» своего честолюбия и, одновременно, жертвой общественной системы, где человек теряет свою личность и имеет вес за должность, звание, деньги. Он любит прелестную Софи, но девушка его презирает и « папа хочет непременно видеть ее или за генералом, или за камер – юнкером, или за военным полковником».

Cын бедного чиновника, «ничтожный разночинец», Аркадий напрасно думает быть «царем среди людей» за свое божественное дарование, он просто «раб». На пределе сумасшествия Аркадий, как Поприщин, вопиет

Чего же хотят они от меня? … Они терзали меня, когда я хотел стать между ними самобытно, они терзают и теперь, когда я отказываюсь от самого себя! Они не дают мне местечка и в своем мире!

Восклицает, на самом деле, Антиох: «Что же вокруг меня? Куклы с завялыми цветами жизни, с цепями связей и приличий!». И Аркадий утверждает:

«Наш век кажется веком бессильных страстей внутри, без резких отличий извне. Он весь одет однообразно, причесан, подвязан, ходит и говорит однообразно. Все воины наши в мундирах, чиновники в вицмундирах, нечиновники в темных фраках. …Мы отличны от стариков наших тем, что душа нынешнего человека потеряла самодовольство… Наше поколение, как Наполеон, стоит сложив руки или нюхает табак, пока страшная битва… гремит в душе его»

Пушкин рисует образ «сумасшедшего чиновника» в знаменитой поэме «Медный всадник» (1833—1834 гг.). Молодой Евгений представлен поэтом «в волненьи» разных мыслей: