Коллектив авторов - Мы вызрели на солнце детства

· Чтоб музыкантом быть, так надобно уменье.
· А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь.

Сошли снега, заплакал в пашню лед,
И выбрался на свет хозяин Крот.
Храня запасы в закромах под домом,
Себя считал он знатным агрономом.
Кротовы погреба полны пшеницы,
Гречихи, кукурузы, чечевицы,
Он все сложил в сусеки по сортам,
Как подобает истинным кротам.
Весенний воздух сладостно вдыхая,
Он размышлял о новом урожае…
Поодаль суетилась Мышка – полевка.
Голодная, в стерне швыряя ловко,
Она подгнивший колос собирала.
– Насилу дожили, – печально Мышь сказала, —
И если клин не будет засеваться,
Поближе к городу придется перебраться,
Найти вблизи людей сухую норку
И радоваться каждой хлебной корке.
Не поднимай, кума, переполоха,
Мой погреб ломиться от проса и гороха.
Посеем сами и заборонуем,
И на своих хлебах перезимуем.
– Какой горох, сосед? Причем здесь просо?
Ты слеп глазами и не видишь носа.
Ты размечтался сеять на просторах,
Но агроном ты только в темных норах!

Порой бывает, что слепец иной
Мечтает сдуру управлять страной
И, ничего не видя дальше собственного носа,
Берется за глобальные вопросы.

В кругу знакомых и друзей
Справляла Липа юбилей.
Она большой огласки не хотела,
Но весть о юбилее долетела
До рощ и придорожных тополей.
Сам Баобаб звонил из – за границы!
Хвалебным хором заливались птицы,
Слетались пчелы к пышному банкету
Дарили мед из липового цвета.
Усталый путник поклонился стоя —
Здесь он спасался от дождя и зноя.
Все к Липе вековой спешили в гости,
Одна Осина плакала от злости!
Казалось бы, листом она крупнее,
Растет в соседях, выглядит стройнее,
Но, как назло, столетних величают,
А молодых совсем не замечают!

Завистники и злюки не выносят,
Когда при них кого —то превозносят,
Они не рады ближнего успехам
И заливаются слезами, а смехом.

Играли свадьбу Стрекоза и Майский жук.
Гостей собрался полный луг.
Но как дошло до танцев дело,
Подруга Бабочка с цветами прилетела.
Она была собою хороша,
Но завистью заполнена душа.
Едва скрывая за улыбкой слезы,
Она шептала про себя вопросы:
«Как может Стрекоза со мной сравниться
И почему на ней Жук предпочел жениться?»
Крылом роскошным жениха она манит
И с ласковою тоскою говорит:
«Что за жену ты выбрал? Просто стыд!»
Худа, как жердь, и бледный вид.
Обидно, что жуки не замечают,
Какие рядом бабочки летают»
Тут зажужжали все вокруг.
Нахмурил брови Майский жук
И молвил бабочке в ответ:
«Ведь вы дружили столько лет,
А ты примчалась для того,
Чтобы испортить торжество.
Отныне наш семейный круг
Не хочет знать таких подруг!»

Недаром говорят, что зависть душит,
Она, как ржавчина, съедает душу.
Чужого счастья зависть не разрушит,
А вот завистника иссушит!

С горшками шел Обоз,
И надобно с крутой горы спускаться.
Вот, на горе других оставя дожидаться,
Хозяин стал сводить легонько первый воз.
Конь добрый на крестце почти его понес,
Катиться возу не давая;
А лошадь сверху, молодая,
Ругает бедного коня за каждый шаг:
«Ай, конь хваленый, то – то диво!
Смотрите: лепится, как рак;
Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво!
Смелее! Вот толчок опять.
А тут бы влево лишь принять.
Какой осел!
Добро бы было в гору
Или в ночную пору, —
А то и под гору, и днем!
Смотреть, так выйдешь из терпенья!
Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!
Глядит – ко нас, как мы махнем!
Не бойсь, минуты не потратим,
И возик свой мы не свезем, а скатим!»
Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,
Тронулася лошадка с возом в путь;
Но, только под гору она перевалилась,
Воз начал напирать, телега раскатилась;
Коня толкает взад, коня кидает вбок;
Пустился конь со всех четырех ног
На славу;
По камням, рытвинам пошли толчки,
Скачки, Левей, левей, и с возом – бух в канаву!
Прощай, хозяйские горшки!
Как в людях многие имеют слабость ту же
Всё кажется в другом ошибкой нам;
А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже.

Как в людях многие имеют слабость ту же:
Всё кажется в другом ошибкой нам;
А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже.