Орхан Памук - Стамбул. Город воспоминаний

Насколько соответствовали истине эти странные истории, часть которых, как сообщалось, была взята «из газет того времени»? Например, достоверно известно, что в XV веке визирю Кара Мехмет-паше по требованию восставших в Стамбуле сипахов [51] Сипахи – род войск в Османской империи. отрубили голову; возможно, отрубленную голову выдали мятежникам, чтобы они успокоились; возможно, они, как это свойственно некоторым людям в подобных ситуациях, выразили свою ненависть к покойному вельможе, попинав немного его голову ногами. Но могло ли быть так, чтобы сипахи принялись играть ею, словно мячом, на манер современных футболистов? Не очень-то задумываясь над такими вопросами, я переводил взгляд на следующую страницу и читал историю о жившей в XVI веке женщине по имени Эстер Кира, которая получала доходы от всех пошлин, взимаемых в Стамбуле, и, как говорили, также собирала взятки для Сафийе-султан [52] Сафийе-султан – мать султана Мехмеда III. ; во время очередного мятежа сипахи разорвали ее на куски и куски эти гвоздями прибили к дверям домов тех, кто давал ей взятки. С некоторым трепетом смотрел я на черно-белый рисунок, изображавший прибитую к двери руку.

Решат Экрем Кочу, уделяя большое внимание такого рода страшным и причудливым подробностям, в особенности интересовался темой, весьма занимавшей иностранных путешественников, а именно применявшимися в Стамбуле разнообразными пытками и казнями. Я читал о специальном месте, обустроенном в Эминоню для проведения мучительной казни, называемой «крюк»: осужденного, связанного и раздетого донага, с помощью блоков поднимали вверх и разом насаживали на острый крюк. Один влюбленный янычар похитил у имама молодую жену, остриг ей волосы и, нарядив ее мальчиком, гулял с ней по городу; когда его поймали, то сначала переломали руки и ноги, а потом засунули в ствол мортиры, завалили промасленными тряпками, засыпали порохом и выстрелили в небо. Другой способ казни, названный в книге «наводящим ужас», заключался в том, что опять-таки раздетого осужденного привязывали лицом вниз к кресту, втыкали ему в плечи и ягодицы по свече и возили по городу в назидание всем прочим. Рисунок голого преступника вызывал у меня некоторое сексуальное возбуждение, и мне нравилось думать о прошлом Стамбула как о череде вселяющих смертный ужас пыток, казней и странных событий, изображенных на мрачных черно-белых рисунках.

Эта книга вышла из-под пера историка-популяризатора Решата Экрема Кочу, одного из четырех печальных одиноких писателей, упоминавшихся мною ранее. Вначале он, впрочем, не думал об издании книги, а писал статьи, публиковавшиеся в четырехстраничном приложении к газете «Джумхуриет» на последней странице, под рубрикой «Странные и удивительные факты из нашей истории». В 1954 году, когда «Джумхуриет» начала издавать материалы своих приложений в виде книг, в один из томов были объединены и статьи Кочу. Собственно говоря, эта смесь странных и занимательных рассказов, исторических фактов, сведений энциклопедического характера и черно-белых рисунков была не первой попыткой Решата Экрема Кочу познакомить читателей с историей Стамбула и заставить их полюбить ее. Первая попытка была предпринята десятилетием ранее, когда он приступил к работе над «Энциклопедией Стамбула», которую со справедливой гордостью называл «первой в мире энциклопедией, посвященной одному городу». Первый том энциклопедии вышел в 1944 году, а в 1951-м из-за нехватки денег автор был вынужден бросить свой труд на первой странице четвертого тома, все еще находясь на букве «Б».

Семь лет спустя он вновь приступил к изданию энциклопедии, и снова с буквы «А». На тот момент Кочу было уже пятьдесят три года, и из опасения, что его уникальная энциклопедия опять не будет дописана до конца, он решил ограничить ее объем пятнадцатью томами и попытался писать статьи более «популярным» языком. Теперь он был более уверен в себе, меньше стеснялся своих личных предпочтений и не видел препятствий для того, чтобы выражать на страницах энциклопедии свои собственные вкусы и пристрастия. Вторая «Энциклопедия Стамбула», которую Кочу начал публиковать в 1958 году и был вынужден снова бросить в 1973-м, на одиннадцатом томе, находясь еще только на букве «Г», стоит особняком среди всего, что было написано о Стамбуле в XX веке, – это одновременно и самое странное, и самое яркое, и, благодаря своей структуре, ткани текста и общей атмосфере, наиболее полно отражающее дух Стамбула сочинение.

Чтобы понять эту странную энциклопедию, ставшую культовой книгой для узкого круга стамбульцев, интересующихся своим городом и литературой, и столь любимую мною (мне очень нравится читать ее, наугад открыв любой из томов), нужно вначале познакомиться с личностью ее автора.

Решат Экрем Кочу был одним из тех особенных людей, чью душу ранила печаль Стамбула начала XX века, – людей, создавших печальный, но незавершенный образ своего города. Печаль предопределила ход всей его жизни, внутреннюю логику его произведений, восприятие мира и привела в конце концов к поражению; но, подобно некоторым другим писателям, в своих книгах и статьях Кочу специально не касался темы печали и не размышлял над ней. Поэтому утверждение о том, что его печаль была порождена историческим прошлым империи, жизнью его семьи и, конечно, в первую очередь Стамбулом, может поначалу показаться преувеличением. Сам Кочу считал, что печаль преследует его с самого рождения и что под ее влиянием сформировалась его личность, но ему и в голову не приходило, что причиной этого чувства, заставляющего замкнуться в себе и с самого начала признать свое поражение перед жизнью, мог быть Стамбул, – напротив, Стамбул для него был, можно сказать, единственным утешением.

Решат Экрем Кочу родился в 1905 году в семье, члены которой по большей части были чиновниками и учителями. Его мать была дочерью паши, а отец долгое время работал журналистом. Ему пришлось пережить все, что пережили и другие печальные стамбульские писатели его поколения. В детстве он был свидетелем кончавшихся поражениями войн, приведших в конце концов к падению Османской империи и повергших Стамбул в состояние нищеты, из которой он потом не мог выбраться многие десятилетия. Впоследствии Кочу часто касался этих тем в своих статьях и книгах; писал он и о многом другом, виденном в детстве: о последних грандиозных пожарах Стамбула и о тушивших их пожарных, об уличных драках, питейных домах и жизни стамбульских кварталов. В некоторых статьях он упоминает о том, что часть его детских лет прошла в одном из босфорских ялы, впоследствии сгоревшем. Когда ему было двадцать лет, его отец приобрел деревянный особняк в Гёзтепе, в котором Кочу-младший провел много лет, наблюдая за тем, как его большая семья постепенно распадается. Как это бывало со всеми подобными семьями, подкравшаяся бедность и ссоры между родственниками привели к продаже особняка, после чего Решат Экрем так и остался жить в Гёзтепе, кочуя по съемным квартирам. Самым важным жизненным решением Кочу, очень хорошо демонстрирующим, насколько его печальная душа была обращена в прошлое, было решение заняться изучением истории и после окончания университета стать помощником своего любимого учителя, историка Ахмета Рефика, – и это в те времена, когда Османская империя только что пала, а центральным пунктом в идеологии новой Турецкой республики стало отвержение, преследование и предание забвению всего, что было связано с имперским прошлым, когда ко всему османскому стало принято относиться с пренебрежением и подозрением.