Макс Фрай - Новая чайная книга

– Какое там «хорошо держалась», – говорит Майя. – Ну не билась с утра до ночи головой об стенку, это да, но и то, я думаю, только потому, что мне запретили делать резкие движения, а я послушная пациентка, нельзя – значит нельзя, вот и сидела тихонько, но Морис недавно сказал, меня в те дни окружало темно-свинцовое облако отчаяния, невидимое, конечно, но явственно ощутимое, так что он всякий раз усилием воли заставлял себя ко мне подходить. Вот кто у нас, кстати, хорошо держался. Я даже обижалась – я слепая, а он совершенно спокоен, как будто ничего не случилось. Теперь-то мне ясно, что это было за спокойствие. И какой ценой.

– Я бы, наверное, чокнулась от такой жизни, – говорит Майя, – но однажды, примерно за полгода до операции, мне приснилось, что я сижу на подоконнике – широком, почти метровом, как был у нас дома в детстве – помнишь? – и смотрю в окно. И, конечно, отлично все вижу. А за окном, как в документальном кино, мелькают улицы разных города, некоторые знакомые, там точно были Киев, Париж и Венеция, а другие не похожи вообще ни на что, и люди ходили в очень странной одежде, если это вообще были люди – ну, на то и сон. Я проснулась такая счастливая, словно меня уже вылечили, хотя вокруг, конечно, по-прежнему был только серый туман. Но теперь он казался занавесом – ну, как в театре, о котором знаешь, что он вот-вот поднимется, и тебе покажут все.

– И потом каждый раз, когда меня заново накрывало ужасом, что серый туман теперь навсегда, – говорит Майя, – я открывала окно, чтобы слышать уличный шум и чувствовать ветер, и вспоминала тот сон. И представляла, что вижу, как далеко внизу люди выходят из магазинов, идут к автобусной остановке, радуются, встречая знакомых, останавливаются, чтобы ответить на сообщение, а потом – как будто вместо нашей улицы появляется та, по которой мы с тобой когда-то ходили в школу, а потом – Триумфальная арка на месте булочной, или памятник Колумбу на клумбе, или Колизей в самом конце квартала, все равно что. Нет, это были не видения, а просто фантазии, но меня они утешали и успокаивали, сама не знаю почему. Я до сих пор иногда так развлекаюсь, когда начинаю паниковать, что зрение якобы снова падает, или очень устану, или просто плохое настроение с самого утра.

* * *

Жизнь, – думает Тамара, говорить о таких вещах ей не с кем, – как темная холодная вода, в которую я зачем-то вошла уже примерно по плечи, но вместо того, чтобы развернуться обратно к берегу, делаю еще один шаг. И заранее знаю, что сделаю следующий, сколько надо, столько и сделаю, даже в спину толкать не надо, как миленькая, сама.

В доме, – думает Тамара, – чисто, светло и натоплено, приготовлен обед, нашла в интернете несколько фильмов, которые давно хотела посмотреть, дочка приедет в пятницу, обещала остаться на выходные, а все равно такая тоска. Ничего толком у меня не было, ничего уже не сбудется, ни у кого не сбывается, никогда.

Но откуда тогда, – думает Тамара, – берется это удивительное ощущение, будто кто-то далекий любит меня так сильно, что каждый день заново радуется, что я есть на свете? Неважно, как выгляжу, какой у меня характер, кем работаю, что думаю о разных вещах, каких успела натворить глупостей, а каких, к сожалению, не успела, просто не выпало шанса, но ему и это неважно, главное, я просто есть, как звезда в ночном небе. От звезды никто ничего не ждет и не требует, ей достаточно быть звездой.

Интересно, с чего я взяла, – думает Тамара, – будто этой неведомо чьей любви достаточно, чтобы перевесить отсутствие смысла и даже надежды однажды его обрести? Ни с чего. Но какая разница, если я все чаще и чаще чувствую себя так, словно темная вода расступается, и я поворачиваю к берегу, и берег – есть.

Чай с ромом

С ромом следует пить чай, который в европейской традиции называют «черным». Идеальный вариант – цейлонский, крупнолистный, но, в общем, подойдет любой черный чай без ароматизатора.

Желательно заварить чай правильно. То есть не кипятить воду, а нагреть ее до появления первых пузырьков, ополоснуть заварочный чайник, засыпать туда чай (классический расчет: одна чайная ложка на чашку плюс еще одна «для чайника»). Плеснуть немного горячей воды, закрыть чайник крышкой, две-три минуты спустя, когда чайные листья раскроются, долить воды.

Но, честно говоря, с ромом можно пить и неправильно заваренный чай. А если совсем начистоту, даже чай в пакетиках станет практически божественным напитком после того, как смешается с ромом. Единственное жесткое требование – чай должен быть крепкий. Я знаю, некоторые люди называют чай словом «заварка» и щедро разбавляют водой. Так вот, об этой традиции вы, пожалуйста, забудьте.

Ром должен быть темный. Светлый ром, конечно, тоже можно пустить в дело, но будьте готовы, что у вас получится, скажем так, далекий от идеала напиток.

Сперва в чашку наливают ром, а уже потом чай. Не знаю почему. Можно считать это бессмысленным суеверием. Но соблюдать придется как самое настоящее правило.

Рома не должно быть слишком много. Больше двадцати пяти граммов на двухсотграммовую чашку не наливайте. Потому что у нас нет задачи напиться (а если есть, разбавлять ром чаем совершенно ни к чему).

В чай желательно добавить лимон, если будете класть сахар, лучше взять коричневый, тростниковый, но в общем любой сойдет.

В результате получится напиток, одинаково хорошо подходящий для приятного завершения вечера, освежения после бессонной ночи, борьбы с похмельем, приведения себя в чувство после тяжелого дня и профилактики простуды. Впрочем, с уже наступившей простудой это зелье тоже превосходно справляется, просто придется пить его целый день, по кружке в два-три часа. Прекрасно проведете время.

Правильно заваривать чай его учил Зденек в те смешные времена, когда на паях с приятелем открыл чайный клуб (прикинь, какой прикол: почти сто сортов чая и больше ничего, ни вина, ни сэндвичей, ни печенья какого-нибудь, ни даже кофе, только чай, а народ все равно ходит, мест свободных нет).

Без практики знания быстро вылетели из головы, остались только бессмысленно красивые формулировки: «жемчужные нити», «рыбьи глаза», «шум ветра в соснах», «белый ключ». Все это разные стадии кипения воды; лучше всех запомнил «белый ключ». Во-первых, его легко определить, это когда закипающая вода становится мутно-белой, а во-вторых, именно в этот момент и следует заваривать чай; кофе кстати тоже – если используешь френч-пресс. Очень важно успеть, пару секунд спустя уже будет поздно. Китайцы называют крутой кипяток «мертвой водой», вроде бы в ней остается слишком мало кислорода или что-то вроде того.