Тимур Шипов - Сними с меня оковы одиночества

- Ну спасибо. А что у вас с этой студенткой?

- Ничего. Одна ночь и ничего больше.

- У нее парень есть.

- И почему меня это не удивляет?

Неоднократные рассуждения. Мы выпивали пиво и курили на кухне.

- Кость, я знаком с этой студенткой. Она нормальная девушка, мне казалась, пока не переспала с тобой.

- А что со мной так противно бабам спать?

- Не знаю, ты перетрахал много баб и что? Ты все равно один.

- С такими как я, женщины не делают фото. Ведь они просто проводят со мной ночь или день. С такими как я, не живут вместе, женщинам нужна крепкая опора. К таким как я и на похороны никто не придет.

- Грустно сказал. А у этой студентки настоящая крепкая любовь со своим парнем.

Я подавился пивом. Настоящая любовь быстро заканчивается и я ответил.

- Ну, мы пока все молоды. Молодость дана нам для безумства и разврата, о котором не будем молчать в будущем, о котором будем вспоминать и сожалеть, что время ушло.

- Да ладно. То есть ты сейчас развлекаешься?

- Нет.

- А что тогда?

- Я как всегда в порядке. Я растерялся. Я перестал, что-то понимать. Жизнь катится под откос. Я метаюсь в неопределенности. Я запутался. Я уже сам ни понимаю, что хочу. И это для меня стало нормой. Я мог бы давно уже все исправить. Я мог бы завоевать одну женщину и остаться с ней навсегда, но это меня пугает, потому что я этого хочу. Я ходячий парадокс. В моих поступках бывает ханжество. Ведь если б я остался с одной женщиной я знаю, что дальше ждет. Совместная жизнь это конечно круто с одной стороны, но другая сторона устанет от этого. И такие неопределенные свойства в голове спускают жизнь в унитаз. Мы начнем по новой, если останемся вместе и начнёт твориться какая-нибудь хрень. Рутина, серость, ничего хорошего. Дальше появятся дети, возможно брак. И все, жизнь закончена, дальше существования ради выживания семьи. Так принято у нас. Вкалываем на работе, воруем, пьем, курим. А потом женщина скажет, что ей не хватает внимания, она найдёт себе какого-нибудь друга, так как дома чувства сгорели. Живём ради детей и все такое. Этот друг будет ей давать советы, затем трахать её, и возможно тогда я останусь с рогами или в одиночестве. Я слишком хорошо знаю себя. Мне просто нужна особенная женщина, ради которой стоит жить и заводить семью. Пусть я буду неудачником, писателем, пьяным, играющим на гитаре и слушающим блюз, а она меня понимала. На самом деле я тверд и крепок главное в постели не подкачать, а иначе все это напрасно.

- Золотые слова - с грустной улыбкой сказал он мне.

Приехала Лена. Она переоделась в синий домашний халат. Мы вручили ей бутылку пива. Андрей ушел спать, а мы продолжали пить. Она была женщиной- алкоголичкой. Такие как она, приходят домой с работы, и уже наливают себе выпить, в целях забыть проведенный день. Женщины отнимают у мужчин все приоритеты. Пьянство, рестлинг, бокс, весь спорт. Они снимают нас в барах, а не мы их. Черт, они курят дури больше чем все растаманы и хиппи мира. 21 век, здесь все наоборот. Когда мистер Джеймс Браун пел о том, что - этот мир создан мужчиной, но он был бы бессмысленным, без женщины, в новой эре переменилась политика. Женщины получают все что хотят, а если и нет, то они становятся истеричными суками с очередными заскоками. Этот мир принадлежит только им, нам же достается место рабов. Они все Клеопатры. Странно и страшно, но мы этого не понимаем. Следующее поколение людей будет дебильней. Следующее поколение убьет все, что мы любили. Скорее всего, мужчины будут рожать детей, а женщины их содержать. И смех, и грех, но к этому все идет. Всем мужикам пожелаю - оставаться мужиками, а женщинам - оставайтесь настоящими женщинами, не блядями, ни капризными суками, не быдло, вы женщины, натура хрупкая. Вы леди. Помните об этом.

- Кость, может быть, кино посмотрим? - спросила она и допила свое пиво.

- Порно?

Она посмеялась и ответила.

- Нет.

- Ну, пошли.

Мы зашли в ее комнату. Она включила фильм "Мама не горюй". Черт, у нее был вкус к отличным фильмам. Мы легли в постель, я в джинсах, а она в халате.

Я начал приставать к ней, а она не сопротивлялась. Целуя ее шею, проникая через ее трусики пальцами. Толстая проблядушка. Я задрал ее халат, снял с себя джинсы и трусы, затем снял ее трусики и вошел в нее. Я не хотел менять позу. Я делал все стандартно. Мне пришлось. Я не мог удержаться. Я пыхтел над ней. Она была удивлена, почему я не раздеваю ее, но мне была нужна только ее дырка, ее отвертсие, ее мокрая манда.

- Быстрей - сказала она, сквозь вздохи.

Мое ускорение сильно повлияло на мой член. Я кончил в постель, вытер его туалетной бумагой. У меня опухла уздечка, сильно перестарался. Оделся, и вышел в кухню допивать свое пиво. А фильм в ее комнате продолжался. Лена приняла душ, сварила пельмени. Я взял еще пива из холодильника Андрея и пил, и кушал пельмени. Мы сидели на кухне, я стал очень пьян. Проснулся Андрей и вызвал такси. И мы поехали на вокзал, провожать мою пьяную рожу. Мы долго стояли и курили, а я все не мог прекратить бегать в туалет. Подъехал мой автобус, Андрей усадил меня, на мое место.

- Ну, ты давай проспись дорогой. Как приедешь в город, позвонишь мне.

- Хорошо. Дружище подкинь еще денег, мне надо будет вызвать такси.

- Какое такси придурок?

- Ну, когда приеду в город, нужно будет вызвать такси.

Андрей дал мне денег и покинул автобус. Я закрыл глаза, мне было наплевать, что кто-то мог бы на меня смотреть, поэтому я уснул. Меня кто-то толкнул, за окном была ночь, и я уже приехал в свой город, с больной головой. Я не знаю, как долго длилась дорога, но от автовокзала до дома, я доехал на такси. Позвонив Андрею, мы не разговаривали долго, ведь я уже лежал в своей постели, не думая ни о чем.

15

Есть на свете песни, рожденные голубоглазой травой, песни, что приносит пыль с тысячи равнинных дорог. ( Роберт Уоллер)

Старые отели. В них сотни встреч и разлук. В комнатах нельзя курить. Штрафные санкции. В таких отелях, часто бывают дальнобойщики, студенты, бедняги, что бы вдоволь поразвлечься с дамой или проституткой, туристы и пьяные компании.

Я уже заселился в номер "24", который находился на втором этаже, и ждал Свету. Она сказала своему мужу, что уезжает на ночь к своей подруге. Этот разговор был у них не первый раз, так как я уже не мог ждать ее, я хотел ее сильно. И она отпросилась у него, как у начальника с работы, как рабыня добродетель, добившаяся пощады у своего господина, как черная домашняя кошка вырвалась из лап хозяев.

Коридор темно желтого цвета, напоминающий понос младенца. Двери деревянные, темно-коричнего цвета. Лампы, в коридоре светили тускло, и в конце этажа стоял уборщик. Я узнал его, это был Афоня, который недавно откинулся из тюрьмы. Настоящего его имени никто и не помнил. Судьба обошлась с ним жестоко. Он сильно похудел, бывший наркоман. Я был уверен, что он снова убитый героином, так как он стоял и смотрел на лампу. Он мысленно пускал в нее дым, которого не было. Рядом с ним, на полу лежала швабра и ведро. Видимо он закончил свою работу и убился. Он не заметил меня, и я прошел в номер. Наверняка в его голове играл "Pink Floyd".