Ольга Демина-Павлова - Парижский Вернисаж

Сергей положил руку на плечо подруги и примирительно пробасил: — Ну, будет дуться, Ольга. Не понимаю, что я такого сказал. Не обижайся.

Женщина молчала.

— Олюшка, ты моя зеленоглазая богиня. Ты моя Галатея. Я создал тебя своими руками, как в древности известный скульптор Пигмалион слепил своими руками прекрасную статую Галатеи. Она была так прекрасна, что он влюбился в творение своих рук. Он попросил, чтобы богиня Афродита оживила статую Галатеи. С тех пор они не разлучались никогда. Я точно так же схожу с ума от тебя, у меня было много женщин, но такой секс как с тобой… — Сергей привлек Ольгу к себе и страстно поцеловал. Тем не менее женщина не ответила на призыв возлюбленного. Она увернулась от его объятий, намереваясь встать с кровати.

— Оля, куда ты идешь? — пришел в изумление партнер. — Ты не хочешь заниматься со мной любовью?

— Нет! Я просто не хочу заниматься сексом, — холодно ответила женщина.

— Ольга, что случилось?! Я чем-то обидел тебя? Или я был грубый с тобой? — не мог понять поведения любовницы мужчина.

— Что ты, Сережа, ты замечательный любовник, не наговаривай на себя, — улыбнулась Ольга. Она поспешно натягивала на себя комбинацию. — И сегодня ты как всегда был на высоте.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — зло буркнул мужчина и закурил. Он отвернулся к окну.

Ольга посмотрела на его голые мускулистые плечи и остановилась в нерешительности. Еще минуту назад она готова была уйти отсюда навсегда. Второпях натянув белье, Ольга уже начала одевать джинсы. Сейчас женщина была в полном замешательстве. «Боже, что я делаю? Зачем я снова поссорилась с ним? — думала она. — Все же было так хорошо! Но главное, мне не хочется уходить и бросать его в таком состоянии». Ольге стало жаль Сергея, в этот миг он казался ей таким несчастным. Он сидел, сгорбившись на кровати, закурив еще одну сигарету. Но Ольга решила быть неумолимой. Хотя бы сегодня! Она должна показать свой характер. Она деловая волевая женщина, а не покорный котенок, который нуждается лишь в ласках Сергея. Ольга со злостью стала одевать свитер. От нервного напряжения у нее задрожали руки, длинные волосы запутались в горловине трикотажного свитера. В раздражении женщина стянула свитер через голову и швырнула на пол.

От отчаяния и бессилия Ольга села на пол и заплакала.

Сергей бросился к ней:

— Не плачь, любимая. Я умоляю тебя, ну не плачь. Ну, ничего же не произошло. Ну, немного поссорились, с кем не бывает. Ты почему-то на меня обиделась. Ты же знаешь, как я люблю тебя, несравненная моя, — Сергей поднял любимую на руки и понес к кровати. Ольга прижалась к любимому. В этот миг ей никуда не хотелось убегать. Женщина поняла, что безумно влюблена в Сергея. У нее не было сил что-то менять. Она со страстью отдалась нахлынувшему чувству. И только мысль, что она не первая и не последняя, кто побывал в алькове этого красавца, мешала Ольге быть счастливой до конца.

Глава 3

Профессия журналиста начала выматывать Дашкову. Ее энергия поиссякла, померк блеск изумрудных глаз. В походке женщины появилась усталость, в душе — разочарование. Это была уже не та жизнерадостная энергичная женщина, которая однажды как комета появилась на небосводе Смирнова, и которую художник избрал своей музой…

«Золотокосая моя, — любил Сергей повторять Ольге, когда они оставались наедине. — Ты неземная женщина. Как хорошо мне с тобой».

Сергей и Ольга сидели, обнявшись, в мастерской. Они были так близки и так далеки в эту минуту друг от друга. За окном барабанил дождь, наводя тоску. Все было по-прежнему, и все же Дашкова почувствовала, что между ними пролегла пропасть. Она посмотрела в окно, увидела там свое отражение и улыбнулась.

Дашкова вспомнила, как была счастлива несколько дней назад, когда они встретились с подругой. Валерия Красновская была хохотушкой с длинными волосами, напоминающими червонное золото. Они были давнишними подругами. И хотя Валерия давно была замужем и воспитывала троих сыновей, дружба с годами не иссякла, а наоборот, окрепла. И хотя встречи были редкими, радость от этого не умалялась.

Подруги, как и прежде, души не чаяли друг в друге и поверяли самые сокровенные тайны. Однажды, встретившись в кафе, Красновская по настроению подруги поняла, что-то неладное с ней творится.

Ольга отвечала невпопад, как-то уныло смотрела в окно и практически не ела шоколада. Подруга забила тревогу:

— Олечка, что с тобой что-то происходит? Выкладывай все начистоту! — перешла к решительным действиям Красновская.

— Валерия, я влюблена, — тихо ответила Дашкова.

— Ну, это только б слепой не заметил. Что ж он твой кареглазый Аполлон чуть не замучил тебя. Ты, видно, не спишь совсем, и не ешь, видно одной любовью питаетесь.

— О, Валерия, я так люблю его. Зачем мы встретились тогда? Зачем был нужен этот материал? Я же могла отказать Анатолю и не заниматься этим журналистским расследованием.

— Отказать Преферансову, это не возможно, Ольга, ты же знаешь, — покачала головой Красновская. — Он и так был недоволен, что ты ему тогда отказала в близости.

— Служебный роман, фи, — помотала головой Дашкова. — Минута счастья, а потом все сослуживцы обсуждают ваши отношения.

Разговор затих на несколько минут. В кафе заиграла прекрасная мелодия в исполнении Джо Дассена. Дашкова окунулась в музыку. Она так любила сентиментальные песни Дассена. Мужской чарующий голос проникал в ее сердце. Казалось, он страдал вместе с ней, над ее разбитым счастьем, над ее разбитой любовью и несбывшимися мечтами. От переживаний в горле стал ком, Дашкова кашлянула и посмотрела на подругу затуманившимися от слез глазами.

— Боже, все закрутилось из-за картин, которые потом нашлись в квартире младшего научного сотрудника Кириллова, — как-то с болью в голосе сказала Дашкова и выпила пятый за вечер бокал шампанского.

— Ничего себе. Он что хотел продать полотна Тинторетто за границу?

— Да где там? — махнула рукой куда-то в сторону Дашкова. — Когда его «накрыли», машины с мигалками понаехали. /Ну ты что, похищение века!/ Он так испугался, что дара речи лишился. Как выяснилось потом, он взял их просто на время. Вынес под мышкой, никто даже не заметил.

— Куда только смотрители смотрят?

— Нет, они смотрят, как следует. Дело в том, что он картины с черного входа вынес. Они хранились в фондах. И не выставлялись из-за особой значимости и баснословной цены. Провинциальный краеведческий музей не мог обеспечить надлежащей охраны.

— Поди ж ты, — хмыкнула Красновская. Мировые ценности хранятся в запасниках, а в экспозиционных выставках, наверное, обывателю показывают всякую ерунду. Видела я в одном провинциальном городишке дешевые макеты самолетов и кораблей. Да бумажные вырезки из газет и пожелтевшие от времени фотографии.