Джон Уильямс - Стоунер

Рано утром в первый день учебного года Стоунер сидел у себя в кабинете и перечитывал аккуратно напечатанное расписание. Накануне он засиделся допоздна, читая новую монографию о влиянии средневековой традиции на культуру Ренессанса, и нечто от вчерашнего волнения сохранилось в нем до утра. Теперь он смотрел на расписание, и в нем поднималась глухая злость. Он перевел взгляд на стену кабинета, потом опять опустил глаза на листок бумаги и кивнул сам себе. Бросил расписание и приложенный к нему учебный план в корзину и направился к шкафу, стоявшему в углу. Выдвинул верхний ящик, рассеянно оглядел коричневые папки и взял одну. Тихонько насвистывая, быстро перелистал содержимое папки. После этого задвинул ящик и с папкой под мышкой вышел из кабинета и двинулся через кампус на первое занятие.

Здание было старое, с деревянными полами и использовалось для учебных занятий только в крайних случаях; назначенная Стоунеру аудитория была слишком мала для такой многочисленной группы, и иные из юношей сидели на подоконниках, а то и стояли. На вошедшего Стоунера посмотрели настороженно: он мог быть и другом и врагом, и неизвестно было, что хуже.

Он извинился перед студентами за аудиторию, шутливо посетовал на администрацию и заверил стоящих, что завтра они будут обеспечены стульями. Потом положил папку на видавший виды покосившийся пюпитр и обвел глазами лица учащихся.

После короткой паузы он сказал:

— Те из вас, кто уже купил учебную литературу для этого курса, могут вернуть ее в наш магазин и получить деньги обратно. Мы не будем пользоваться книгой, указанной в учебном плане, который вы все, вероятно, получили, когда записывались на мой курс. Да и сам этот учебный план нам не понадобится. Я намерен читать свой курс по-иному, и вам необходимо будет купить две другие книги.

Он повернулся к истертой доске и взял из желобка кусок мела; секунду помедлил, слыша из-за спины шелест тетрадей и дыхание студентов, усаживающихся поудобнее и приноравливающихся к рутине занятий.

— Нашими учебниками будут… — Он писал на доске названия и медленно проговаривал их вслух: — «Средневековая английская поэзия и проза» под редакцией Лумиса и Уилларда и «Английская литературная критика. Средневековый этап» Джона Аткинса. — Он по вернулся к слушателям. — Наш магазин этих книг еще не получил, они появятся недели через две. Пока же я дам вам некоторые общие сведения о теме и целях курса, и вы получите кое-какие библиотечные задания.

Он помолчал. Многие, склонясь над тетрадями, прилежно записывали то, что он сказал; иные неотрывно смотрели на него, слегка улыбаясь, желая выглядеть умными и понимающими; кое-кто глазел с явным недоумением.

— Основной материал для этого курса, — сказал Стоунер, — содержится в антологии Лумиса и Уилларда. Мы будем рассматривать образцы средневековой поэзии и прозы с трех точек зрения: во-первых, как литературные произведения, значительные сами по себе; во-вторых, как начальные проявления литературного стиля и метода в английской традиции; и, в-третьих, как риторические и грамматические решения проблем рассуждения, практически применимые даже сегодня.

К этому моменту почти все студенты перестали записывать и подняли головы; даже «понимающие» улыбки сделались чуточку напряженными; в воздух взмыло несколько рук. Стоунер показал на одну, которую высоко и ровно держал рослый темноволосый молодой человек в очках.

— Сэр, это общий английский для четвертой группы первого курса?

Стоунер улыбнулся юноше:

— Могу я узнать ваше имя?

— Джессуп, сэр, — ответил студент, сглотнув. — Фрэнк Джессуп.

— Да, мистер Джессуп, — кивнул ему Стоунер. — Это общий английский для четвертой группы первого курса; и моя фамилия Стоунер — и то и другое я, конечно, должен был сказать в начале занятия. У вас есть еще вопросы?

Молодой человек снова сглотнул.

— Нет, сэр.

Стоунер еще раз кивнул и окинул аудиторию доброжелательным взглядом.

— У кого-нибудь есть ко мне вопросы?

Студенты молча смотрели на него; улыбок уже не было, и кое-кто удивленно открыл рот.

— Вот и хорошо, — сказал Стоунер. — Я продолжу. Как я уже объявил вам вначале, цель этого курса — изучить ряд произведений, написанных в промежутке приблизительно между тысяча двухсотым и тысяча пятисотым годом. На пути нам встретятся кое-какие исторические события; придется преодолевать разнообразные трудности — языковые и философские, социальные и религиозные, теоретические и практические. Школьное образование в каком-то смысле будет нам мешать, ибо наши мыслительные привычки, с помощью которых мы пытаемся постичь суть пережитого и воспринятого, оказывают на наши ожидания такое же сильное определяющее влияние, какое привычки средневекового человека оказывали на его ожидания. Давайте для начала рассмотрим некоторые из привычек ума, под воздействием которых средневековый человек жил, мыслил и писал…

На первом занятии он не стал держать студентов все положенное время. Не прошло и получаса, как он завершил вступительную лекцию и дал задание на следующую неделю.

— Я попрошу каждого написать короткую работу — страницы три, не больше, — об аристотелевской концепции топоса, то есть, грубо говоря, общего места. Подробное обсуждение этого понятия вы найдете во второй книге «Риторики» Аристотеля, и весьма полезно будет прочесть вступительную статью к переводу Лейна Купера. Работу надо будет сдать в… понедельник. На сегодня, пожалуй, все.

Он сказал студентам, что они могут расходиться, но они продолжали сидеть, и он посмотрел на них озабоченно. Потом коротко кивнул, взял коричневую папку подмышку и вышел из аудитории.

К понедельнику задание выполнили менее половины учащихся; тех, кто сдал работу, он отпустил, а с остальными прозанимался до конца часа, разъясняя вдоль и поперек, что от них требуется, пока не убедился, что они его поняли и смогут написать сочинение к среде.

Во вторник он заметил в коридоре Джесси-Холла, около кабинета Ломакса, нескольких студентов; он узнал в них людей из своей утренней группы. Когда он проходил мимо, студенты отвернулись — кто глядел в пол, кто в потолок, кто на дверь кабинета. Он улыбнулся сам себе, вошел в свой кабинет и стал ждать неизбежного телефонного звонка.

Он прозвучал в два часа дня. Стоунер взял трубку и услышал в ней учтиво-ледяной голос секретарши Ломакса.

— Профессор Стоунер? Профессор Ломакс просит вас посетить сегодня как можно скорее профессора Эрхардта. Профессор Эрхардт вас ждет.

— Ломакс там будет? — спросил Стоунер. Ошеломленная пауза. Потом неуверенный голос:

— Я… полагаю, что нет… назначена другая встреча. Но профессор Эрхардт уполномочен…