Ирина Овсянникова - Чужая судьба

— Почему вы не уехали отсюда? — спросила я.

— Мы пытались, но для нас это невозможно. Дорога будто заколдована. Куда бы не поехал — возвратишься обратно. А одержимые свободно могут ездить куда угодно, торговать. У них ведь и мысли нет о побеге.

— Зачем Сафид вызвал нас? — спросил Шерман.

— Вьюнок появился где-то полгода назад, и после гроз люди, очнувшись после дождя, стали все забывать. Они не помнили, что происходило, что их кровь выкачивали, и даже о договоре забывали. Видимо, это растение так действует. Они лишь славили Вейлана, работали усердно и нас, как полагается, старательно игнорировали. А после последней грозы, пару недель назад, Сафид вдруг решил вызвать целителей лечить кожную болезнь, хотя раньше отметины от вьюнка никого не беспокоили. Мы думали, вы быстро уедите, и ничего плохого не случится… А вечером увидели, что вороны кружатся над храмом. Так бывало перед каждой грозой. Мила, дочка моя, побежала предупредить вас, да только поздно было уже… Похоже, Вейлан вовсе решил извести всех, раз так быстро вернулся.

За окном раздавались голоса. Люди приходили в себя, недоуменно рассматривали руки в отметинах, обугленные стебли вьюнка, бродили по улице с удивленными лицами.

— Проснулись, — сказала Донна, усмехнувшись. — Они ничего не вспомнят…

— Как Данте удалось остановить это? — спросила я, гладя доринга по волосам.

Он закрыл глаза и, кажется, задремал.

— Он выплеснул всю магию, которая была в нем, — ответил Шерман. — Это повредило портал.

— Портал? — удивленно переспросила я.

— Боги, Амари, это такие же живые существа, как и мы, только из миров высшего порядка. Их логику и желания нам никогда не постичь… Они приходят в наш мир порталами, когда захотят поразвлечься, а иногда помочь или подпитаться энергией. Вейлан, возможно, какая-то паразитическая сущность, которой подходит людская энергия.

— Светлейшие, прошу вас, помогите нам, если сможете, — попросила Донна, поклонилась нам и ушла к родным.

— Что нам делать? — спросила я.

— Я отправлю вестника в ковен. Нужно сообщить Императору, ситуация-то из ряда вон… Здесь понадобится целый отряд магов, причем боевых. Да и целителей нужно побольше. Ума не приложу, что делать с людьми. Этот странный дождь… Он как-то влияет на ауру, разрушает ее. Будто капли оставили отметины не только на коже, но и жизненная энергия стала рваной, тусклой. А у Данте еще и магическое истощение… Он все выплеснул, понимаете? Все, что было внутри, всю магию…

— Это очень плохо? — осторожно спросила, похолодев от страха.

— Очень, — тихо ответил Шерман, и по его глазам я поняла, что все не просто плохо, а почти безнадежно.

— Ему нужно в госпиталь при ковене… Нужно восстановить магический резерв, и только тогда ауру можно будет вылечить, но…

— До госпиталя слишком далеко, — закончила я за доринга, глядя на Данте, который едва дышал.

Нет, так не должно быть! Данте не может исчезнуть из моей жизни! да я сама лучше умру! Бросилась в комнату, отыскала среди обломков мебели сумку, достала шкатулку… Кулон, исполняющий желания, или лиловая веточка? После нескольких секунд раздумий, вернула паучка на место и вернулась к Шерману. Протянула ему веточку.

— Светлейший, вы знаете, что это?

Глаза доринга округлились. Он протянул руку и взял у меня растение так бережно, словно самое величайшее сокровище. А я поняла, что в очередной раз мне удалось всех удивить подарками мойры, которые были собраны словно из разных миров и времен.

— Это же мандрагора, — прошептал Шерман. — Невозможно… Немыслимо… Я читал о ней лишь в справочниках, она вообще считается едва ли не мифической!

— Это поможет Данте? — нетерпеливо спросила я о том, что меня интересовало в первую очередь.

— Конечно… Нужно сварить отвар. Он поддерживает жизненные силы, спасает даже безнадежно умирающего…

— Тогда поторопитесь, Светлейший! — воскликнула я, потянув мужчину на кухню.

— Амари, откуда у вас мандрагора?

— Не спрашивайте, прошу вас! Быстрее, пожалуйста, быстрее!

Шерман методично помешивал бурлящее зелье в небольшой кастрюле с цветочками. Ни дать, не взять, настоящий ведьмак. Варево получилось густым и ярко-лиловым, совсем как листья мандрагоры. Книга Данте о лекарственных травах очень пригодилась, пусть даже это растение числилось там в разделе исчезнувших. Я как всегда полна сюрпризов…

Сильный аромат от зелья перебил тошнотворный запах цветов вьюнка вперемешку с горелым. Очнувшиеся люди сначала скрылись в домах, а потом принялись за свои обычные дела. Они ходили по улицам, даже не обращая внимания на обугленные стебли под ногами. Вид у всех был потерянный, угрюмый. В наш дом никто не приходил, словно о существовании дорингов и вовсе забыли. Шерман отыскал нашего кучера, который тоже пострадал от дождя. Вылечить его оказалось намного легче, чем Данте, ведь магическое истощение к ожогам не прилагалось. Правда, теперь кучер наверняка не захочет работать на магический ковен, после таких-то приключений.

Шерман отправил вестника в столицу, и теперь оставалось только ждать помощи и надеяться, что она прибудет как можно раньше, ведь неизвестно, когда Вейлан вновь объявится, чтобы поживиться.

Донна снова пришла вместе со своей дочерью — той самой девочкой, что предупредила меня об опасности. Оказавшись в собственном селе, как в ловушке, отступникам приходилось нелегко. Ни о какой торговле речи не шло, да и урожай перестал радовать, как только они выступили против культа ворона. Людям приходилось довольствоваться теми крохами, что давала земля, а еще, что греха таить, подворовывать у одержимых селян. Так и жили, словно в опале, не зная, каких неприятных сюрпризов ожидать от следующего дня. Когда мы появились в селе, они даже подумали, что это очередные проделки безумного божества. Лишь та девочка втайне от всех решилась предупредить меня. А потом, когда Данте остановил все это безумие, отступники поняли, что мы, возможно, их последняя надежда на спасение.

Зелье, наконец, было готово, и у меня появилась надежда, что с Данте все будет хорошо. Он уже пару часов лежал без сознания, и лишь мерное дыхание показывало, что в нем по-прежнему теплится жизнь. Мужчина будто в одночасье постарел на несколько лет — под глазами залегли тени, скулы заострились, а на висках проступила седина. Я боялась спрашивать, но по взгляду Шермана, когда он смотрел на друга, понимала, что дело плохо. Магическое истощение, поврежденная аура… Как же я мечтала, что он сейчас откроет глаза, улыбнется привычно и прошепчет: "Ну, что ты плачешь, феечка? Со мной все хорошо…" Но Данте молчал, а я не могла сдержать слез.