Юрий Григорьев - Морские люди

Она не верила как в покупательские способности мужа, так и в возможности Вьетнама, какая там электроника, бедны они после такой страшной войны, а память о заграничной командировке иметь хотелось. Женщина же.

Примерно в таком же духе готовились решать личные интересы остальные, тоже не избалованные морскими путешествиями. Чего зацикливаться на десятирублевках, кто знает, как сложится на самом деле. В самом лучшем положении насчет знания обстановки должны были быть те, кому доводилось участвовать в перегоне южным путем на Тихоокеанский флот кораблей с западных судостроительных заводов и заходить в один-два порта Индийского океана. Но и они, оказалось, не располагали сведениями, каковы возможности и спрос юго-восточного рынка.

Да ну, колония, отмахивались одни. Другие вместо конкретного ответа давали дружеские рекомендации как, например, поймать акулу и сделать из ее челюстей сувенир, как обесцветить раствором хлорки коралловый куст, вычистить содержимое ракушек и придать им надлежащий вид с помощью кислоты. Третьи же настоятельно уговаривали не забивать голову ерундой. Лучше взять и обязательно наклеить резиновые пластины на кожаную подошву тропических тапочек:

— Тонковата она, ноги враз можно пообжигать о палубу. Днем металл так накаливается, хоть яичницу жарь и пирожки пеки. Зачем вам базары какие-то. Конечно, они есть, там сами все увидите. Лучше запаситесь в киоске быстрым суперклеем или у боцманов разживитесь военным универсальным номер восемьдесят восемь, тоже очень даже неплохая вещь. Клеит — не отдерешь.

К практическому совету бывалых офицеров и мичманов некоторые, особенно из матросов отнеслись сдержанно. Зверев подумал и поделился со своим новым товарищем матросом Лебедевым из БЧ-5 такой мыслью:

— Не надо спешить. Да, во Вьетнаме солнышко палит, но зима, я так думаю, она и там зима. Поэтому свои коррективы должна вносить. Пусть жарко, но не лето же.

Лебедев, а после совместного с ним столкновения с матросами Поспеловым и Петровым он очень зауважал тезку и подружился с ним, кивнул:

— Я до службы тоже матросом был, ходил на рыбаках. У нас палубы деревянные, не стальные, да ничего, успеем, когда припечет, пришпандорим добавочные подошвы.

Между тем события развивались своим чередом. Капитан-лейтенант Добров составил документы на докование. Их, как и положено подали на рассмотрение в вышестоящие инстанции. Из штаба Тихоокеанского флота пришел отказ. Мотивировали тем, что плановые очистка и окраска подводной части корпуса, а также осмотр корпуса, гребных винтов и рулей состоялись не столь давно. Аварийное докование исключалось, так как корабль на мель не садился. На местах, по правде говоря, возликовали. Всяк старается сделать меньше. Еще лучше, если ничего делать не надо.

Петрусенко, как всегда, находил терпеливого слушателя в Климе:

— Знаешь, какую бодягу развести могли. А я весь корабль покрасил, тебе трудно уразуметь, в это время некоторые отпускными пирожками отъедались. Все, все бы загадили, закоптили, измазали, обожгли. Пойди, верни в исходное. Портки лопнут.

— Да ничего, понимаю я. Что, думаешь, я не рад такому решению? Ну, ты дал.

— Что-то смотрю, невесел ты.

— Да нормально все.

Была у Борисова одна закавыка, была. Просто не хотел лезть с ней к Иванычу. Матроса Иванова по ходатайству Клима назначили командиром отделения. Старшина команды надеялся, что шустрый, переживающий за дела гидроакустиков Петька станет прекрасным помощником. Как показали первые же дни, ошибся. Не умел этот матрос командовать, Клим убедился лично. Он готов был за голову схватиться, когда в ответ на явно неохотные действия Милованова во время приборки новоявленный начальник выхватил из рук подчиненного швабру и сам в течение получаса добросовестно наводил порядок. Безо всякой на то реакции со стороны Коли. Чтобы увести разговор с главным боцманом в сторону, Борисов выдвинул догадку:

— Может, в этом ПМТО есть свой док. Здесь знаешь, какая очередь.

В штабе бригады решили вопрос проще, обошлись силами своего водолазного поста. Два его матроса облачились в легководолазное снаряжение, полезли в ледяную полынью. Помогали им старшина водолазной станции и корабельный водолаз. Позже он удивлялся:

— Мужики, почему вы на корабли не попроситесь? Я бы ни в жизнь не согласился служить на вашей станции. Там от поста одно название, что он береговой.

Тщательное обследование убедило командира корабля и механика, что можно спокойно заниматься решением других значимых проблем.

Например, укомплектованием корабля личным составом из людей достойных. Далеко не секрет, прошли те благодатные для Военно-Морского Флота времена, когда в его ряды набирали лучших из лучших призывников. Резкое сокращение состава семей привело к тому, что радовались, если удавалось заполнить все корабельные штаты. А кто там прибыл — потенциальный завсегдатай госпиталя или мечтающий стать забугорным бизнесменом колхозник Вася, возомнивший себя крутым пэтэушник Витька Зверев или вполне нормальный молодой человек — могло волновать кого угодно, только не военкоматчиков. «Бачилы очи, шо купувалы», — этим сказано все.

Капитан третьего ранга Терешков подал рапорт командованию бригады с просьбой заменить часть личного состава, а также дополнить команду недостающими специалистами. Капитан первого ранга Земсков понимал, что на боевую службу должны пойти такие кадры, на которых можно надеяться. Он лояльно отнесся к рапорту, наложил соответствующую резолюцию, приказал командиру готовящегося к выходу БПК составить соответствующие списки на замену и доукомплектование.

Среди тех, кто должен был сойти с корабля, оказался, как следовало ожидать по многочисленным проступкам, матрос боцманской команды Зверев. Витька не поверил своим ушам. Как? За что? Слабак Коняшка, этот маменькин сынок идет в море. Среди надежных оказался даже матрос Поспелов, тот, который во время шторма покорно лег помирать. А вот он, выходит, недостойный.

Матрос помчался к главному боцману. Иваныч похлопал его по плечу и обыденным тоном произнес:

— Не кипятись. Зачем тебе этот Вьетнам, думаешь, там медом намазано? Оставайся и радуйся, еловая твоя голова. Здесь никаких забот. Свободны, товарищ матрос.

— Да нет, товарищ старший мичман, вы не поняли. Никакого меда и беззаботной жизни, я хочу быть со всеми.

— Откуда вдруг такой патриотизм? Ну-ка, ну-ка с этого места подробней.

— Не подведу. Чо там говорить-то, все понимаете сами. Прошу добро обратиться по инстанции.

Из десятка кандидатов на замену только Витька подал рапорт с просьбой оставить его в команде. Замполит поддержал, командир и старпом ограничились беседой, которую провел с матросом включенный в состав команды на время боевой службы представитель особого отдела. О чем был разговор, Зверев не рассказывал никому, а особисты вообще народ из глухонемых, когда дело касается тонкостей их работы.