Олеандр Олеандров - Играя со стилями – 2

И наконец – сейчас. Я старый. дряхлый.

Просыпаюсь – а на календаре – 1 мая.

Где моя мама?

Где солнце в лицо?

Где капли дождика?

И список – кто пришёл на парад? А кто – отсутствует?

На душе тоскливо.

Но я не сдаюсь

Знаю – что умный.

И вот уже… я перегораживаю в квартире все проходы… письменным столом, стульями, диваном.

Беру лист бумаги, пишу – "Труд, мир, май"… крупными буквами.

Жена смотрит с тревогой.

– Это плакат. – Говорю. – На парад.

Включаю люстру на потолке.

– Это вместо солнца! – Объясняю ей.

Тревога в глазах жены – всё больше.

Подымаю лист… топая ногами обхожу стулья – Иду на парад. – Говорю жене.

И топаю теперь вокруг стола.

Жена, берет лист бумаги и по моему сигналу кричит мне время от времени – "Слава КПСС!", "Делу Ленина и партии – будьте готовы!", "Привет работникам социалистического соревнования!".

– Ура! – Отвечаю я.

Задираю голову кверху и мне кажется что я снова там, на параде… Как когда-то в молодости.

– Ура!..

Поворачиваю голову вправо – там лучи солнца из окна.

Влево – там жена читает с бумаги. С ужасом в глазах.

– Не ходила ты на парады – Шепчу ей. Но незаметно чтобы не портить праздник.

Нет. Надо смотреть только вправо.

Она не понимает что я стараюсь в этом день – повторить как было когда-то в молодости.

Топаю ногами в прихожей, и раскидываю ботинки по полу (я так всегда делал когда учился в институте).

Затем жарю макароны на сковороде, пью стакан чуть прокисшего молока.

Включаю радиоприёмник – настраиваю на "Голос Америки".

Жена изображает соседа – и выглядывает из-за штор (следил сука за мной).

Я прячусь под одеяло и пол часа слушаю последние новости – "из-за бугра".

Время от времени жена становится надо мной и гудит басом (изображает глушилку в эфире).

Потом я сплю часик.

За это время жена наряжается в пионерскую форму, и звонит мне в двери.

Я достаю из дипломата бутылку дешёвого вина и иду открывать её.

– Приветик Зинка! – Говорю ей

– Я за конспектом! – Отвечает смущаясь. Глаза опущены.

– Может зайдёшь в гости? – И в моей руке появляется бутылка вина. – Пластинки послушать?

( Всё как в молодости!)

Через пол часа из моей квартиры начинают доносится гулкие удары – это кровать бьётся об стену.

Соседи стучат в батарею…

– Всё как было когда-то – Улыбаюсь я. И выхожу на лестничную клетку застёгивая ширинку.

Затем возвращаюсь, достаю из холодильника помятую консервную банку "Килька в томате", завариваю грузинский чай.

Как когда-то, в институтском общежитии.

А вот уже – вечер наступил.

Включаю телевизор (в нем, предварительно я отключил все цвета – он стал черно-белый. И только одна программа осталась – с новостями и народными песнями).

Но недолго мы наслаждаемся им… вскоре я достаю паяльник и начинаю что-то паять в нем.

– Чтобы лучше показывал. – Поясняю жене. – Антенна отстает от штекера.

Ужас в глазах жены появляется снова.

Вся квартира – в дыму.

Изображение дёргается.

Паяльник упал на ковёр и прожёг дыру.

Наконец телевизор вообще перестает работать.

Жена идёт в ванну, а я начинаю стучать молотком по стене – типа, полочку прибиваю.

Журнальную.

Из-за стенки раздаётся чей-то истошный вопль про упавшую штукатурку.

Тогда резиновой палкой – я в туалете начинаю пробивать канализацию.

Снова вопли… из-за стены… про всплывшее гамно.

Тогда гаечным ключом – откручивая и меняю резиновую пробку в кране. Он начинает капать…

Да хер с ним!

Под конец вечера, я разбиваю две тарелки в кухне – объясняю жене что гонялся за тараканом.

Все как тогда… в молодости.

Доедаю холодные макароны на сковороде (они даже горячими не станут лучше), ложусь на диван – достаю и читаю старую потрёпанную книгу.

– Что это? – Спрашивает жена. Она в жутких бигудях и в халате – фабрики "Звезда востока". – Раньше не видела у нас…

– Булгаков…

Жена делает изумлённые глаза – Никогда не слышала…

Минут 20-ть я рассказываю про него, потом о том – как я люблю Битлз.

Жена с восторгом смотрит на меня (за день до этого – я помог ей отрепетировать этот взгляд у зеркала)

Под конец вечера, рассказываю ей на ухо (чтобы соседи не заложили) – парочку антисоветских анекдотов.

И жена хохочет.

Пора спать.

Я достаю презерватив, и баночку с глицерином. Ставлю рядом.

– Не надо – жена загадочно смотрит на меня… у меня задержка…

Теперь моя очередь непонимающе смотреть на неё.

– Давно?

– Два месяца… – Отвечает тихо и обнимает меня – Милый…

– Как… ??? – Дар речи у меня пропадает.

– Те презервативы которые ты купил в аптеке № 45 на прошлом месяце – дырявые оказались.

Выключает свет, ложится рядом.

За пять минут полночь.

Мне становится грустно. – Это конец!

Всё возвращается обратно – и старость, и годы, и болячки.

Завтра… надо будет опять – поставить стулья на место, стол, вернуть цвета телевизор. И все программы – тоже.

1 мая – закончилось.

Чистое лицо, нежный взгляд, густые волосы.

Олег знал что нравится девушкам. Проблема была в том что он нравился – толстушкам, дурнушкам. Кривым и тупым.

А умные – обходили его стороной.

Олег страдал, мучился из-за этого. Даже плакал иногда по ночам под одеялом (3 раза в год).

И вот однажды – умная на попалась на его крючок. Не буду обманывать Вас… уверять что крючок был в виде хорошего образования… любви к классической музыке… или литературе.

Как и у любого парня, он был в виде кривого крючка, длиной 14 сантиметров. Или 13?

Впрочем, об этом позже.

Как и подробности о его внешнем виде.

Это случилось на танцах, в Доме Офицеров.

Просто невероятно, но она сама подошла к нему. Пригласила на танец. И заговорила о чем-то…

Танец был медленный. Его руки обняли её за талию. И притянули к себе.

Крючок длиной 13 с половиной сантиметров, сразу же напрягся показывая что готов подцепить эту наживку. А сама наживка, закинув голову кверху – почему-то смеялась показывая ряд ослепительно белоснежных зубов.

Красивая и умная! – С изумлением думал Олег. – Это случилось! Наконец-то!

И ста медленно подтягивать удочку – к своему берегу.

Рыбка сначала дёргалась, потом через месяц (или два) поняла что попалась (она же умная) – и дёргаться перестала. Наконец, в один прекрасный вечер, когда они целовались на диване, она позволила снять с себя трусики – бери меня, Олежка.

Первая, вторая ночь – самые сладкие.

Об этом писал ещё Пушкин.

И Олег с радостью наблюдал как рыбка болтается на его крючке.

Как жарко обнимает – на прощание.

Как сияют её глаза – когда встречает его.

Как готова исполнить любое желание…