Фрэнк Харди - Власть без славы

А тем временем Джон Уэст говорил Фрэнку Лэмменсу:

— По-моему, Бэдсон — лягавый, это факт. Я только что с ним говорил, выкинул его за дверь. Позаботьтесь, чтоб он больше сюда не пробрался.

— Разумеется, мистер Уэст.

— Я решил избавиться и от Бэдсона и от О’Флаэрти, — негромко, с расстановкой произнес Джон Уэст.

Долгие месяцы его душила бессильная злоба при одной мысли об О’Флаэрти. Уверенность, что Бэдсон — шпион, довела его до белого каления; только строя планы мести, он мог дать выход своему бешенству. О’Флаэрти подослал сюда Бэдсона, Они оба должны получить по заслугам. А он — он будет цел и невредим. Он все может!

Фрэнк Лэмменс не выразил ни малейшего удивления.

— Вы хотите сказать… нам надо будет… принять меры против них? — сказал он.

— Да, и поживее. Я не желаю больше терпеть О’Флаэрти. Вы читали, что он вчера заявил в правительственной комиссии?

— Да, я с вами согласен, нам не следует дольше терпеть это.

— Так вот. Предоставляю это дело вам. Только не поручайте это никому из наших. В Мельбурне сколько угодно людей, которые за грош собственную мать зарежут. На днях я еду в Сидней. Вернусь через две недели. Покончите с этим делом, пока я в отъезде. Да будьте поосторожнее. Никому ни слова. Подберите людей на стороне. Да, мистер О’Флаэрти, пора вас научить уму-разуму!

Часы на далекой башне пробили час, когда толстяк Дэйв О’Флаэрти грузным, медлительным шагом подходил к своему дому на окраине города.

Чем больше я хожу, тем больше жирею, думал он. Эти доктора только языком трепать умеют. «Вам необходим моцион!» Экая чушь!

Стояла светлая и теплая летняя ночь. Дэйв пыхтел и то и дело вытирал платком лицо и шею. Вдруг он услыхал чьи-то шаги за спиной. Он не обернулся. Опять молодчики Джона Уэста провожают меня до дому. Очень мило с их стороны.

Положить конец блестящей карьере Джона Уэста! Дэйв О’Флаэрти просто уже ни о чем другом думать не мог. Обычно он без страха и снисхождения исполнял роль блюстителя закона. Он не задумывался ни над законами, ни над их нарушителями. Раз человек нарушил закон, его надо вызвать в суд или арестовать, только и всего. Но на Джона Уэста он понемногу стал смотреть, как на кровного врага.

О’Флаэрти для верности лишний раз потрогал револьвер. Уже много месяцев он замечал за собой слежку и пришел к заключению, что Джон Уэст просто хочет знать о каждом его шаге; едва ли заправилы Конноспортивного клуба решатся применить к нему насилие: ведь всем известно, что он их ярый противник.

Деятельность комиссии по расследованию злоупотреблений в полиции просто бесила О’Флаэрти. Ничего она не сделает, эта комиссия. Она добилась лишь того, что поставила Каллинана и некоторых других высших полицейских чинов в неловкое положение. Уэсту она особенно не помешает, это ясно. Бедняга Каллинан! Опять вытащили на свет божий все его старые грехи времен комиссии 1881 года, да еще кое-какие грехи, которые накопились с тех пор, вроде истории с винно-водочной лавкой или тайного посещения Уэста в гостинице. И все равно не нашлось охотников разоблачить все сделки Каллинана с хозяином тотализатора. Ни перед одной комиссией, кажется, так не врали и так упорно не отмалчивались, как перед этой. Что ж, я ничего другого и не ждал.

Каллинан замял дело Уильямса и Армфилда. Хитрая собака наш начальник, но и трус же! Не комиссия разоблачает Уэста, а Уэст с Гарсайдом используют ее для разоблачения других. Еще удивительно, как это они не постарались и меня запутать. А какая торговля из-за отпусков, повышений, из-за жалованья и предельного возраста службы! Будем надеяться, что хоть жалованье увеличат. Тогда и взяток меньше будет. И мне тоже прибавка не помешает. Если условия станут лучше, так и людей получше можно будет подобрать.

Дэйв О’Флаэрти исподтишка оглянулся через плечо: примерно в сотне шагов позади, под уличным фонарем, промелькнули две неясные фигуры. «Как видно, они решили проводить меня сегодня до самых ворот», — подумал он.

Тоже выдумали — назначить комиссию для проверки полиции штата Виктория и не вызвать Джека Уэста! Что за балаган без Петрушки? Ладно, я еще поймаю его и при теперешнем законе. Дэйв О’Флаэрти не нуждается ни в новых законах, ни в комиссиях, чтобы поймать Уэста. Скоро мы возьмем его в оборот — тогда поглядим, как он запляшет.

А ведь они всё идут за мной. Скверно! Обычно они отстают, когда я подхожу к дому. Бэдсон уверен, что они затевают на него покушение. Очень возможно. Когда Уэст присылает угрожающие письма, жди неприятностей. Ну, ничего, Бэдсона упрятали далеко, даже подручным Уэста до него не добраться.

О’Флаэрти нащупал в кармане несколько билетов тотализатора. Констебль Бэдсон неплохо поработал. На сей раз Уэсту крышка. Нужен новый закон, чтобы прикончить его карьеру, а лишнее судебное дело против него подтолкнет наших законодателей.

Дэйв О’Флаэрти повернул за угол; по одной стороне улицы тянулись небольшие дома, по другой — общественный парк. Он вошел в ворота двухэтажного дома. Несколько минут он постоял на темном крыльце, потом осторожно заглянул через чугунную ограду. На углу, шагах в пятидесяти, стояли две темные фигуры.

О’Флаэрти вошел в дом, зажег газовый рожок в гостиной, выходящей окнами на улицу, и снял сапоги. Подымаясь по лестнице, он услышал ровное дыхание жены и детей, спавших в комнатах наверху.

«Надо надеяться, шайка Уэста ничего такого не затевает, — подумал он. — А время для этого самое подходящее, ведь их атаман сейчас в Сиднее».

О’Флаэрти тихонько прошел в спальню и разделся, не зажигая огня. Жена его грузно повернулась на кровати.

— Это ты, Дэйв? — прошептала она.

— Я, Мэгги.

— Опять ты так поздно. Я уж беспокоилась. Хотела дождаться тебя, да, видно, задремала. Сколько времени?

— Второй час.

Надевая ночную сорочку, Дэйв ушиб колено о ножку кровати и тихонько выругался. Он лег было, но снова поднялся, достал из кармана брюк револьвер и сунул его под подушку.

Мэгги дышала ровно и глубоко — она уже опять уснула. А он тихо лежал в темноте; сон не шел, хоть он и устал до полусмерти. И чего они стоят там, на углу? Может, все-таки что-то затевают? Среди бела дня от таких мыслей отмахиваешься, а вот когда лежишь тут в темноте, зная, что они подкарауливают, может быть замышляют что-нибудь… Они не остановятся ни перед чем, даже перед убийством. Э, приятель, брось расстраиваться по пустякам, не посмеют они тронуть Дэйва О’Флаэрти. Да, но Уэст сейчас в Сиднее. Может, он нарочно уехал, чтобы обеспечить себе алиби…

Мысли его стали путаться и, несмотря на смутную тревогу, он наконец уснул глубоким сном безмерно уставшего человека.

Теплая летняя ночь окутывала дом, тихий и темный. Двое в кепках, надвинутых на самые брови, подкрались к забору. Из окна в первом этаже все еще падал свет. Стараясь не попасть в полосу света, зловещие фигуры прижались к стене.