Игорь Шагин - Белая полоса

— Понимай, как хочешь, — ответил тот. — Я с пустым телефоном не разговариваю.

Помимо этого, Новиков не раз рассказывал ему о грубых высказываниях в его адрес, в которых Князев указывал на то, что Трофимов — пустое место. О чём тот рассказал Маркуну, которого в то время считал серьёзным человеком, имевшим отношение к Славику Фашисту. Маркун ездил на дорогих машинах, держал при себе крупные суммы наличных денег.

Маркун сказал, что уладит этот вопрос за денежное вознаграждение, и предложил Трофимову уехать из города. Через некоторое время позвонил и сказал, что Трофимов может возвращаться. В Киеве он узнал, что Князев убит.

Несколько дней спустя его арестовали и путём пыток и избиений, справки и медзаключения о которых он прилагает к показаниям, стали требовать от него признания в убийстве Князева, которое он якобы совершил.

Он отрицал свою причастность. Его неделю продержали в РОВД, потом перевели в ИВС, где у него была очная ставка с Шандраком, телохранителем Князева. И Шандрак опознал его как стрелявшего в Князева. Он слышал, как Трофимов сказал: «Добрый вечер». Князев повернулся с ним поздороваться. И Трофимов расстрелял его из автомата. Шандраку в это время удалось скрыться. Он опознал Трофимова по голосу, внешнему виду и большой комплекции. Сказал, что ошибиться не мог.

После чего сотрудниками МВД Трофимову была предложена сделка. В обмен на нужные показания, которые сейчас находились в деле и которые он сейчас не подтверждал, его освобождают.

Находясь на свободе, он по поручению сотрудников МВД (Марука и других) завозил деньги родственникам подозреваемых. В частности, жёнам Лазаренко и Ружина, о чём получил с обеих расписки, которые передавал этим сотрудникам МВД.

Кроме того, выполнял другие поручения, связанные с розыском и доставкой свидетелей в прокуратуру.

В это время он стал находиться в розыске как подозреваемый в убийстве Князева. В случае задержания он должен был давать телефонный номер генерала Опанасенко, который у него всегда находился при себе. А через год после окончания следствия его задержали и посадили в следственный изолятор.

Адвокат Трофимова сидела за столом, листая журнал.

После этого были оглашены показания Трофимова на предварительном следствии, которые, по своей сути, отличались только тем, что в них было указано, что Трофимов слышал от Маркуна, что тот занимается заказными убийствами для фирмы «Топ-Сервис». И что недавно им было организовано покушение на врача, который остался жив после двух пулевых ранений в голову.

— Вы подтверждаете эти показания, Трофимов? — спросила Лясковская.

— Я подтверждаю только те показания, которые совпадают с моими показаниями в суде. Я уже объяснил, откуда эти показания, — сказал Леонид.

— Маркун, Вы подтверждаете данные в суде показания Трофимова?

— Да, Ваша честь, за исключением того, что я имел отношение к Фашисту. Трофимов меня с кем-то путает. Я работал водителем у Макарова.

Адвокат Марина продолжала листать журнал, не проявляя никакого интереса к свидетельству подзащитного.

Суд приступил к оглашению показаний свидетелей, не явившихся или не вызванных в суд, которые рассказывали о конфликте Князева и Трофимова и, когда следователь спрашивал: «Как найти Трофимова?», ответ был: «Он внизу, под прокуратурой, в машине; он меня привёз; сказал, что Вы хотели меня видеть; ждёт, когда я выйду».

— Цирк продолжается, — негромко позволил себе реплику Маркун. А Лазаренко добавил:

— Театр.

Лясковская посмотрела на Маркуна и сморщила лицо, будто что-то хотела сказать. А потом продолжила оглашать показания свидетелей.

Затем — протокол осмотра места происшествия, когда на следующий день после убийства не были найдены ни гильзы, ни автомат. Гильзы обнаружили через несколько дней. А автомат — спустя несколько недель.

И показания Шандрака, в которых тот утверждал, что стрелял именно Трофимов.

— Есть вопросы к подсудимым? — спросила Лясковская.

Ни у прокурора, ни у адвокатов вопросов не было.

— До понедельника, — сказала судья.

Адвокат Трофимова встала, сложила журнал и повернулась вполоборота к клетке.

— Лёнечка, пока, — помахав рукой, сказала она и вышла из зала.

Перед судебным заседанием Леонид сказал мне, что прослушал процесс и поставит последнюю точку.

На обратном пути он сказал, что не мог бы поступить иначе.

И можно было только предполагать, чтó руководило им на тот момент. Быть может, ответное чувство в бескорыстной мужской любви, написанной в моих глазах на его «пристрелочный выстрел». Или холодный расчёт, требующий оплаты. Или понимание отсутствия в кодексе такой статьи, как «заказное убийство при превышении самообороны», по которой должны были квалифицироваться его действия в обмен на подтверждение показаний и освобождение из зала суда. Или сохранение репутации в преступной среде. Или убеждённость в собственной невиновности и в оправдательном приговоре, или «отрицалово» всего того, что шло против его воли. Или потому, что секретарь Света сидела за столом, и он не мог поступить иначе. Как и можно было только предполагать, кто и из каких мотивов убил Князева.

За исключением показаний Шандрака при признанном стопроцентном алиби Трофимова, по убийству Князева не было ни одного свидетеля события преступления.

А автомат, как и пистолет, с помощью которого было совершено покушение на убийство Пацюка, по версии следствия, был приобретён у не установленного следствием лица.

Только при покушении на Пацюка газовый пистолет, переделанный под мелкокалиберный патрон, с третьего выстрела дал осечку — и пули причинили потерпевшему лёгкие телесные повреждения, не пробив мягкие ткани лица.

Автомат без сбоя выстрелил два магазина. И все сорок пуль были в теле у преступного авторитета (как говорили, почти вора в законе и смотрящего за г. Киевом) Князева.

Суббота и воскресенье прошли в обстановке, типичной для тюремного быта.

«Лясим-Трясим», «жила-была» на стороне босяцкой части камеры.

Тайсон и Аслан сворачивали на столе пакованы для отправки в транзит и по нескольку сигарет, чиркаш и спички, замотанные в полиэтилен, для передачи на карцер.

Я занимался английским. Иногда кто-нибудь с серьёзным лицом подходил, спрашивал, что читаю и нет ли у меня «Архипелага ГУЛаг» или чего-нибудь в этом роде. Разговор не завязывался, и подошедший уходил. Чтобы поддержать беседу, я спросил у пакистанца: действительно ли у них в магазинах продаётся обувь, начинённая героином?

— Да, — сказал он. — И сбыт на экспорт налажен. И производство почти легально.

— А как производят? — спросил я.

— Я точно не знаю, но сложнее, чем ширку.