Игорь Шагин - Белая полоса

После покушения на Пацюка, о чём я узнал от Фиалковского, в здании на Гайдара, 6 — в помещении, где находился офис фирмы «Кремень», — были проведены обыски. Были арестованы директор фирмы «Кремень» и работница таможенного отдела. Воспользовавшись этой ситуацией, я говорил Маркуну и Старикову, что наша компания заблокирована и в здании находятся работники МВД. Давал им 100–200 долларов и старался выпроводить их из офиса.

При следующих приходах Маркун говорил, что через своих «мусорóв» пробил, что покушение на ветврача связано с тем, что тот задержал партию куриных окорочков и что подозреваемый уже арестован. Но я настаивал на своём: что денег нет, а работа блокирована. С этого времени (около 6–7 месяцев) Маркун и Стариков практически не появлялись.

За неделю до моего ареста (так называемого — поправился я) мы с Ольгой, её отцом А.И. Злотником и водителем возвращались с рыбалки. Было около часа ночи, улицы были пустынные.

У дома А.И. Злотника за нашим автомобилем остановились «Жигули» девятой модели. Вышедший из автомобиля подошёл к двери водителя, потом ко мне. Это был Макаров. Он сказал, что хочет со мной поговорить. Я вышел из машины и вместе с ним отошёл в сторону. Под курткой спортивного костюма у него проглядывался силуэт, похожий на рукоятку пистолета. Макаров сказал, что убили его друга Князева и что ему нужно уезжать. Он спросил, есть ли у меня деньги. Я отдал всё, что у меня было, — 500 долларов. Перед тем, как мы расстались, он сказал, что его друзья Маркун и Стариков арестованы, и, если будут ко мне вопросы, он меня не знает и я его не знаю. И чтобы прежде, чем о нём что-то рассказать, я подумал о своей дочери.

Возвращаясь к себе в автомобиль, у машины Макарова я первый раз увидел Гандрабуру.

Я вернулся в свою машину. Оля по моему лицу заметила, что что-то не так, и спросила, что случилось. Я ответил, что всё в порядке.

Я сделал паузу. Лясковская сидела с открытыми глазами.

— Шагин, Вы закончили? — спросила она, поглядывая на часы.

— Нет, — ответил я.

— Я Вас не ограничиваю. Сколько Вам ещё осталось? По времени? — уточнила она.

— Не более десяти минут.

— Тогда заканчивайте. Мы забираем время с обеденного перерыва.

То, о чём я рассказал, продолжил я, — это мои показания об отношениях с Макаровым, Совенко, Стариковым и Маркуном в обоснование своей невиновности по эпизоду организации и финансирования мной банды и в подтверждение того, что я сам являюсь потерпевшим от деятельности указанных лиц.

По эпизодам вменяемых мне преступлений могу сказать следующее. Я не знаком с потерпевшими Калиушко, Доскочом, Тютюном, Халтуриной, Рыбаком-Рошкой, Подмогильным и Пацюком. И ничего не знаю об их профессиональной деятельности.

Со Скляровым я был познакомлен Фиалковским через год после описанных в обвинении обстоятельств, что следует и из показаний Склярова.

С Гирныком я и Демьяненко разговаривали по просьбе Фиалковского, что подтверждает Гирнык. Олейника, присутствовавшего на встрече, я не помню даже наглядно.

Я не говорил Гирныку, что готов потратить на банкротство его фирмы миллион. Возможно, просто отшутился так на его вопрос, хочу ли я его обанкротить, настаивая, чтобы все спорные вопросы он решал через суд. Однако я такого не помню.

Также на встрече в 1999 году я не давал Олейнику свою пластиковую визитную карточку с фотографией и указанной на ней должностью «президент ООО “Топ-Сервис”». Это визитка старого образца — до 1997 года, — что видно по фотографии (когда я ещё работал в ООО «Топ-Сервис»). Возможно, она попала к нему случайно, оказавшись в числе других. Возможно, была дана перед кинотеатром. В то же время на визитке старые телефоны, которых фактически с того времени не существует. И звонить Гирнык, как он указал в показаниях, чтобы узнать, на месте я или нет, мог только по телефонам, указанным в визитке с моей должностью «президент АОЗТ “Топ-Сервис”», которую я занимал в период 1999 года.

Это всё, чем я могу объяснить противоречия в показаниях — своих, Гирныка и Олейника. К тому же предприятия, которыми я руководил, не имели никаких взаимоотношений по хозяйственной деятельности с потерпевшими и, соответственно, конфликтов, что подтверждено в суде. И я не обращался к Совенко, Старикову, Маркуну и Макарову для совершения в отношении Калиушко, Доскоча, Тютюна, Рошки-Рыбака, Пацюка, Подмогильного, Гирныка, Олейника, Склярова каких-либо противоправных действий, нападений, покушений и другого, что подтверждено показаниями Старикова и Маркуна. И отсутствием показаний Совенко и Макарова: Макаров в розыске, Совенко — покойный.

С самого первого дня я утверждал о своей невиновности. Я поддерживаю все показания, данные мной на предварительном следствии. Хотя обстоятельства в них в общей картине могут быть поменяны местами. Как и фразы в диалогах могут в словах не соответствовать сказанным. Только по смыслу и сути. Я не записывал разговоры и не заучивал наизусть. Я даю показания, объясняя свою субъективную сторону так, как я понимал и как чувствовал. И подтверждаю все показания, которые по смыслу и сути совпадают с моими показаниями в суде.

— Всё, Ваша честь, — сказал я.

После обеденного перерыва Лясковская обратилась к Старикову:

— Стариков, встаньте, — сказала она. — Вы прослушали показания Шагина. Вы подтверждаете показания Шагина?

— Да.

— Вы знали о том, как говорит Шагин, что он платил дань?

— Я знал от Макарова, что в начале 1990-х он с грузинами обложил фирму Шагина данью. И что с тех пор Шагин ему платит. И не только Шагин — Демьяненко и Фиалковский. Мне они давали деньги, когда Шагина в офисе не было.

— А какое Вы к этому имели отношение?

— Никакого. Я работал у Макарова — выполнял его указания. Взять у Шагина деньги и отдать ему.

— И Вы не имели отношения к дани? — на слове «дань» Лясковская сморщила нос и искривила лицо.

— Я выполнял поручения Макарова, у которого был водителем. А потом стал директором станции.

— И кому Вы отдавали деньги, заработанные на станции?

— Макарову, — ответил Стариков.

— Садитесь. А Вы, Маркун, подтверждаете показания Шагина?

— В какой части?

— В части дани, — Лясковская ещё раз сморщила нос. — Вы знали, что деньги, которые, как Вы говорите, Вы брали у Шагина и отдавали Макарову, — это дань?

— Нет, Ваша честь. Я знал, что Макаров в 90-х отбил фирму у грузинов, которые заставляли Шагина платить дань. Со слов Макарова. И он говорил, что теперь фирма «Топ-Сервис» принадлежит ему и он там один из акционеров.

— Что значит «отбил»?

— Защитил, избавил от них. А я работал у Макарова — выполнял его поручения.

— Кем, Маркун?

— Водителем.

— Это же сколько у Макарова было водителей?