Конн Иггульден - Воронья шпора

Поднявшаяся луна осветила город Глостер, находившийся слева от короля и его армии. Они миновали его, высоко подняв головы, с прямой спиной, готовые нанести свой удар, когда и куда им будет указано. Перед ними простиралось просторное, заросшее весенней травой поле. И каждый из тех, кто маршировал в войске Эдуарда, знал, что они находятся близко к цели и что, когда взойдет солнце, они нанесут жестокий удар, способный сокрушить королевский дом.

Маргарита Анжуйская старалась держаться так, чтобы сын не заметил ее волнение, хотя, конечно, скрыть тревогу было невозможно. Какая-то часть каждого дня его жизни последние десять лет так или иначе проходила в ее обществе – или в Сомюре, в поместье ее отца, или во дворце и садах короля Людовика. Наверное, принц Эдуард слишком хорошо знал свою мать.

Взлянув на нее только один раз, он сразу же помрачнел, словно внутренний свет оставил его глаза.

– Неужели новости настолько ужасны, матушка? – спросил молодой человек.

Маргарет с напряженной улыбкой отослала только что вернувшегося и еще тяжело дышавшего разведчика. Парень был не менее расстроен, чем она сама. Он только что разрушил часть ее надежд, заменив их привычным страхом.

– Я не рассчитывала на то, что он так быстро догонит нас, – сказала королева.

Не было никакой необходимости называть имя того, кто нагнал их, словно кот, прыгнувший из Лондона, заметив легкое шевеление в траве. На сцене появился Эдуард Йорк, и Маргарет сразу поняла, что не готова встретиться с ним, если вообще способна приготовиться к такой встрече. Она еще помнила то множество мертвецов, целый народ, полегший на поле при Таутоне под знаменами Ланкастеров из верности ее мужу. Их убили по приказу этого, гнавшегося за ней, тогда еще совсем молодого короля. Он стоял в общем строю, сражался и убивал, не зная устали.

Королева поежилась и перекрестилась, подумав, что кто-то, должно быть, переступил через ее могилу. Она слышала доносившийся спереди голос реки, звук потока, во всей своей тяжести проливавшегося по камням. И тут же, словно получая ответ, уловила многоголосый рык за спиной, всего лишь в двух-трех милях от нее. Тут женщина по-настоящему испугалась: Эдуард пришел, а она все еще находится в Англии.

Целый, казалось, век войско Маргарет стояло на краю брода. До Уэльса было уже рукой подать. Северн сужался с каждой новой милей, пройденной вверх по течению, и русло наверняка уже сделалось мелководным, однако реку укрывала темная, как уголь, ночь. Невозможно было даже понять, находятся ли они в нужном месте, и Маргарет послала людей с веревками и камнями промерять реку. В любое мгновение мог раздаться голос труб и топот приближающегося войска. Среди всех ее врагов Эдуард был наименее предсказуемым. Он мог дождаться рассвета, а мог и послать вперед своих людей в полной темноте, порождая безумие и сея смерть там, где оказывался.

Звезды совершили уже немалую часть своего ночного круга на севере к тому времени, когда Сомерсет согласился с бароном Уэнлоком и графом Девоном в том, что войско Йорков стало на ночь лагерем. Дозорные не сообщали ни о каких движениях во вражеском стане, и утомленные бойцы Маргарет, наконец, повалились спать прямо в полях. Известие о приходе обеих армий уже посетило соседний городок, и в окнах домов горели огни, а колокола аббатства выпевали скорбную ноту. Королева не знала, о ком предупреждает колокол спящих горожан – о ее войске или о солдатах Йорка, – но в этом звоне слышались погребальные ноты.

Бофорт подъехал и спешился вместе с Куртене, графом Девонским, и бароном сэром Джоном Уэнлоком. Все трое поклонились королеве и ее сыну. Озаренный светом факелов, принц Эдуард наблюдал за ними напряженным и серьезным взором, переняв эту манеру у более опытных лордов.

– Мы еще можем переправиться ночью, если вы хотите этого, миледи, – проговорил Сомерсет. – Мы выставим в воде цепочку людей, и остальные перейдут, ориентируясь по ним и не привлекая внимания наших врагов.

– Но это же не то, чего вы хотите, – поняла по выражению его лица Маргарет. Она тоже чувствовала усталость, голова ее отяжелела и явно нуждалась во сне.

Сомерсет удовлетворенно улыбнулся и обменялся взглядами с Уэнлоком и графом Девоном. Увидев это, Маргарет поняла, что трое мужчин уже обсудили положение и решили, что нужно делать. Обращение к ней оказалось всего лишь пустой формальностью, и она недовольно поджала губы. Королева считала, что все-таки разбирается в военном деле несколько лучше, чем думает Сомерсет.

На самом деле всем троим не были нужны эти игры, эти ее разрешения. Маргарет понимала, что не обладает большим военным опытом, и поэтому рассчитывала на то, что такие мужи, как Бофорт, Уэнлок и граф Девон, – а заодно с ними и ее сын – примут решение, полагаясь на собственный ум, силу и знания, не дожидаясь ее приказа.

– Командование в ваших руках, милорд Сомерсет, – произнесла она, может быть, излишне резким тоном. – Полагаю, что вы хотите познакомить меня со своими планами.

– Благодарю вас за доверие, миледи, – отозвался герцог с новым поклоном.

Маргарет решила, что наследник герцогского титула не нравится ей так, как нравился его старший брат. Возможно, правы люди, когда говорят, что все хорошее вино уже выпито и остался один горький отстой.

– Действительно, мы можем переправиться через реку, – начал Эдмунд, – однако на это у нас уйдет вся ночь, а поутру войско Йорка сделает это в два раза быстрее. Мы только еще больше утомим собственных людей и ничего не добьемся, и они будут нападать на нас во время отступления.

– Что же вы предлагаете? – спросила королева.

– Я бы собрал наших людей здесь, миледи. Река прикроет этот фланг. Наши люди преданы вам и вашему сыну. Полагаю, что они не побегут, хотя я поставлю их в стороне от брода, так, чтобы для переправы им нужно было пройти мимо Йорков. Ну а потом, я надеюсь, они устоят под натиском врага.

– И вы считаете, что мы можем победить? – проговорила Маргарет.

Лорд Уэнлок буркнул в густые усы что-то утвердительное, а Сомерсет и Девон неторопливо кивнули.

– Надеюсь на это, миледи, – ответил с небольшой паузой Бофорт, – если на то будет Господня воля. Ни один человек не станет обещать большего, находясь в здравом уме, и я предпочту продемонстрировать вам дела, а не клятвы или обещания.

Королева улыбнулась, услышав, как к ней вернулись собственные слова.

– А где стоять мне? – спросил ее сын полным напряжения голосом, пытаясь при этом выглядеть столь же мужественным и невозмутимым, как трое лордов. Сомерсет посмотрел на него и звучно поскреб щетину.

– Эдуард Йоркский предпочитает быть в центре, Ваше Высочество. Его брат Ричард, скорее всего, будет командовать крылом, правым или левым – не ведаю. Я не знаю всех тех, кто будет противостоять нам, однако мне не хотелось бы подвергать вас угрозе встречи с любым из них. Быть может, вам следует взять на себя командование нашими резервными ротами, Ваше Высочество. Это жизненно важное дело, и с локтя вас будет прикрывать река. Если вы сумеете удержать позицию, я смогу перебросить всех наших стрелков на левый фланг. Но сумеете ли вы сохранить завтра спокойствие, не дрогнуть? Нас ждет жестокий день, принц Эдуард. Ваша мать останется вне битвы, в городе Тьюксбери. И кстати… – Герцог помедлил, как будто идея только что осенила его. – Нет никакого позора, если молодой человек ваших лет останется рядом с нею.