Александр Лысков - Старое вино «Легенды Архары»

Выручил Кирилл, опять же, прибегнув к расхожим словечкам из компьютерного приложения «Время приключений»:

– «Это неловкое молчание, когда…»

Все улыбнулись, каждый по-своему. Даже близнецы Сталкер и Кот. Один во весь рот. Другой – кривовато…

Оглушённые новизной положения, немного прогулялись по набережной, спустились на пляж и уселись в тени старой яхты.

Опять же, после некоторого замешательства в дело вступил основательный Кирилл. Начал декламировать страшилку – своё сочинение строго из пятидесяти слов.

В этом деле он был «продвинутый чел».

Публиковался на страничке в Инете.

Заговорил в мрачном, заупокойном тоне:

«С тех пор, как Свету жестоко убили, Ваня не отходил от окна. Никакого телевизора, чтения, переписки.

Жизнью Вани стало только то, что он видел через занавески. Ему было плевать, кто приносит еду, платит по счетам ЖЭКа, он не покидал комнаты.

Его занимали пробегающие физкультурники, смена времён года, проезжающие автомобили и – призрак Светы.

Ваня не понимал, что в обитых войлоком палатах нет окон…»

– Дурак! – обиженно воскликнула героиня шедевра Света и принялась барабанить кулачками по спине Кирилла так, что отвалилась головка у подаренного цветка.

Она заплакала от досады.

Её утешили.

После чего опять впали в молчание и, как по команде, взялись за мобильники.

Каждый включил свою игру.

Из кафе на пирсе доносилась музыка.

Тянуло дымком шашлычной.

– Пить хочется, – сказала Ира.

– Давайте закоктейлим! – предложил Кирилл.

– Кто тебе даст?

– Это мои проблемы.

Скинулись.

Кирилл в майке с картинкой из модного фильма об учителе физкультуры, зная, что за ним наблюдают друзья, красивым скоком по песку помчался к пирсу.

Видимо, он уже не первый раз обходил закон. Держался подальше от мамок, от которых жди только выговоров и угроз с вызовом полиции. Не подходил и к молодым парням – они разве что на подзатыльник способны. Не всякий крутой мужик войдёт в положение – много и среди них любителей читать нотации. К бомжеватым тоже лучше не соваться – деньги возьмут, а заказ не принесут.

После нескольких неудачных попыток в руках у Кирилла оказался виноградный «Винтаж».

Возвратился он с банкой коктейля в поднятой руке, как с олимпийским факелом.

Рассовали мобильники по карманам и пустили банку по кругу.

Кирилл принуждал ликовать по поводу приобретения веселящего пойла.

В подражание взрослым, восклицали и показывали большие пальцы.

Напиток начал действовать.

Трепетная Света-Флоксия наконец осуществила свою угрозу – на четвереньках уползла за корпус корабельной развалины, и оттуда послышались её гортанные завывания.

Второй жертвой коктейля стал Ваня-Сталкер. Он просто заснул.

Настурция-Лада затеяла чрезмерно жаркий спор с Ирой о победителе конкурса «Голос».

А Кирилл принялся насмехаться над оставшимся в строю двойняшкой.

– У меня двоится! – развязно горланил Кирилл, указывая на Даню. – Двоится! Ха-ха-ха!

И, совсем недавно клявшиеся в вечной мужской дружбе, они сцепились в драке.

Девочки растащили их. После чего компания уменьшилась ещё на двоих: близняшки убрели домой.

За ними вдогонку убежала и Лада, обиженная неразделённой любовью к кумиру телевизионного конкурса.

Только спортивный Кирилл выдержал роль до конца. Он проводил Иру до дома и у подъезда даже попытался поцеловать.

Ира вырвалась и застучала каблучками по ступенькам.

Он крикнул ей на прощание:

– До связи!..

Вечером во дворе одного из домов на набережной трое мальчиков заводили старенький мопед «Альфа». Поочерёдно били ногой по крючку стартёра и переговаривались.

– Обедни смесь! – советовал Кирилл.

– Просто закрой жиклёр! – предлагал Даня брату-близнецу.

– Под «свечой» пробивает. Прокладку надо новую, – солидно обобщал заводящий.

В далёком прошлом остались дарение хризантем, пир под дырявым корпусом яхты. Напрочь была забыта и ссора.

Вскоре на набережной можно было увидеть, как на этой старенькой «Альфе», дымящей и страшно рокочущей, ехала вся троица.

Один из мальчиков над головой держал стереосистему.

Сквозь треск двигателя слышалась кричалка:

А в это время в квартире «у Светки» три девочки возле компьютера пили зелёный чай и обсуждали коллективное свидание на пляже. Вспоминали все подробности и тонкости ощущений. Причёсывали друг друга. Маникюрили и рисовали на руках одноразовые татуировки.

– Он меня за руку, а я как дам!..

– Да, Ирка, ты популярная. А знаешь почему?

– Почему, интересно?

– Потому, что у тебя нет старших братьев. У меня их два. Ко мне парни близко подходить боятся.

– Ой, девочки, кажется, меня опять тошнит.

– Заткнись, пожалуйста!..

Из трёх подаренных хризантем целой осталась только одна – у Иры.

Она тайком от родителей пронесла её к себе в комнату и поставила в вазу на подоконнике.

Ночью мобильник на её тумбочке ожил, загудел, как шмель на стекле.

Пришла эсэмэска от Кирилла: «Я тя крч лю».

Ира крепко спала и не слышала.

Телефон погас.

А белая ночь за окном на набережной сияла в полный накал.

Река остановилась на приливе и во всю ширь зеркалила.

Цвела черёмуха.

Стояли те случайные тёплые дни и ночи, которые всегда заканчиваются неделями холодных дождей – перед летом настоящим.

Из-за тумана утро было прожито Зыковым сокращённо – без кофе и теленовостей.

Он долго тащился в пробке у моста в окружении расплывчатых красных тормозных фонарей, потом на ощупь по шоссе, прежде чем рейка шлагбаума авиабазы поднялась, но не скрылась в тумане (как будто стало светлее).

Вдобавок погасли прожекторы в конце рулёжной дорожки – значит и у метеослужбы хорошие новости.

Сильными хватами за перила по звонкой винтовой лестнице Зыков вознёс себя на вышку.

Было 7:45.

Капитан Грибов сидел в наушниках спиной к Зыкову.

– Погоду, погоду давай! – втолковывал он в микрофон.

– Туман инверсионный. Видимость – ноль-четыре, – донеслось из динамиков. – Температура – плюс два…

За своим столиком медсестра Дина Павловна уже расправляла манжету тонометра.

Зыков подсел к ней.

– Как приятно видеть счастливого мужчину!

Жамкая резиновую грушу, она откровенно любовалась им, как «своим», его короткой стрижкой-«британкой» со слегка подвинченной чёлкой. Рассматривала сначала слева (он это чувствовал), потом – справа, опять, наверное, удивляясь, как по-разному изогнуты его охряные брови. Пробежала добрыми глазами по лицу, блёклому, как у всех шатенов. Попыталась заглянуть в глаза. Зыков отвёл взгляд в сторону, но, опять же, не рассердился.