Джанет Уинтерсон - Разрыв во времени

– Спасибо. Спасибо . Слышу, кто-то из вас уже вспомнил. Фильм «Назад в будущее». Тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Да, все верно! «Делореан» – это не просто машина. Это машина времени. Как сказал великий писатель Уильям Фолкнер: «Прошлое не умирает. Это даже не прошлое».

(АПЛОДИСМЕНТЫ)

Автолик спрыгнул со стула.

– Паст! Паст, садись в машину! Парень, который придумал эту модель – Джон Делореан, – был ростом шесть футов четыре дюйма. Это солидная, большая машина… Я ее потому и продаю… не дотягиваюсь до педалей. У тебя очень хороший сын.

Голос из толпы: ДАВАЙ, ПАСТ! ОТПРАВЛЯЙСЯ ОБРАТНО В ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТЫЙ И СПАСАЙ МАРВИНА ГЭЯ!

Паст сел в машину и повернул ключ зажигания.

Мотор не завелся. Паст попробовал еще раз. Мотор не завелся. Автолик заметно занервничал. Он оттащил Кло в сторонку.

– У тебя есть молоток?

Зель прекратил запускать руки в волосы, подбежал к «делореану» и рывком открыл задний капот.

– Зель! Что ты здесь делаешь?

– Я тебе ГОВОРИЛ, у меня свидание. Только теперь никакого свидания не будет, потому что кто-то, не будем показывать пальцем, ободрал сына и испортил отцу день рождения.

– Не сердись на меня.

– Отойди! Не мешай.

– Тебе нужен молоток?

Зель достал из кармана складной многофункциональный нож.

– У парня золотые руки. Может починить все, что угодно! А я вам расскажу, в чем тут дело. Такие машины подобны породистым скаковым лошадям. Хотите машину, которая ЕДЕТ? Каждый может купить машину, которая ЕДЕТ. Это банально до неприличия. «Делореан» – вот машина, которая не всегда ЕДЕТ, но всегда остается МАШИНОЙ. Я вам сейчас расскажу, что происходит, когда такая машина не ЕДЕТ. Мироздание дарит вам миг чистейшего дзена в мире, одержимом движением вперед. Когда вы в последний раз проверяли свой уровень кортизола? Америка работает на кортизоле. Это вредно для сердца, вредно для холестерина, вредно для мира в семье – ты вечно дерганый и раздражительный. А потом ты садишься в машину – в эту машину, – и она вдруг не ЕДЕТ, и вот тогда ты задаешься вопросом: КУДА Я ЕДУ? ЗАЧЕМ? Вот философия, что всегда под рукой. Это машина-субстанции. Когда ты в ней едешь… или не едешь… эта машина, она, как кот Шредингера. Жива и мертва одновременно. Если ты получил опыт с «делореаном», все остальное уже прах и пыль. Дребедень, не стоящая внимания.

Паст скрестил руки на груди и смотрел на Автолика сверху вниз – он был на полторы головы выше красноречивого торговца всяческой дребеденью.

– И сколько мой сын заплатил за эту философскую машину?

– Да я отдал ее почти даром. По случаю юбилея.

– Сколько именно? Кло? Кло!

И тут «делореан» завелся. Зель отступил от мотора. Его белоснежная рубашка теперь была испачкана машинным маслом. Рубашка и руки. Из толпы раздались одобрительные крики. Автолик поклонился.

– Вот поэтому автомобили и называют машинами , в женском роде. Машины, как женщины, непредсказуемы. Помните, как в той песне у Билли Джоэла? «Она зачастую нежна и внезапно жестока. Ей никто не указ, она всегда поступает по-своему».

– Механик поставляется вместе с машиной? – спросил Паст.

Востроносое лицо Автолика озарилось улыбкой.

– Он встречается с твоей дочерью, так что…

– Что?

– «Для меня она женщина навсегда».

Паст перевел взгляд с Зеля на Автолика и снова на Зеля.

– Может быть, кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?

– Мы с вашей дочерью не встречаемся.

– Давайте выпьем! – воскликнул Автолик. – Как говорится, истина в вине. Ну, или в виски. Отличное у тебя место, Паст. Может, сыграем в покер?

Пердита нашла Зеля у изгороди, где он стоял в одиночестве, злой и сердитый. Она подошла сзади и прикоснулась к его плечу. Зель дернулся, словно на него вылили ведро холодной воды. Он не обернулся.

– Прости, – сказал он.

– Вообще получилось забавно, – сказала Пердита.

Зель обернулся к ней. Она смеялась. У нее за спиной шумел праздник. Гости дивились на «делореан», всем хотелось его потрогать и посидеть за рулем. В саду стоял радостный гул.

Зель слишком часто замыкался в себе, отгораживаясь от всего, в чем ему хотелось участвовать, и смотрел на большой яркий мир в крошечное окошко своего одиночества, тоски и боли, прекрасно осознавая, что он сам загоняет себя в одиночество, боль и тоску, и все равно продолжал изводить себя раз за разом.

Почему она его утешает? Это он должен ее утешать. Она приплыла на крошечной лодочке к острову его одиночества. Ей хотелось забрать его с этого острова и увезти обратно к теплу и свету.

– Пойдем потанцуем?

Он хотел сказать: «Я не умею», – но она уже взяла его за руку и повела к теплым огням.

ХоллиПоллиМолли, певшие на сцене в три голоса, увидели, как Пердита ведет Зеля к танцплощадке. В данный момент они исполняли песню Бадди Холли, которая очень нравилась Пасту, но Зель в жизни бы не сплясал джайв – к тому же тройняшки знали, что Пердите нужен сейчас вовсе не зажигательный быстрый танец.

Полли на пару секунд отключила свой микрофон и что-то сказала Биллу, контрабасисту. Он передал ее слова музыкантам.

Музыка смолкла, но не успели раздаться первые аплодисменты, как девушки начали новую песню, свою собственную обработку «Как это сладко (что ты меня любишь)» Джеймса Тейлора.

Пердита приобняла Зеля и повела в некоем подобии танца. Зель вдруг понял, что ему это нравится.

– Ты когда-нибудь гулял под дождем просто ради удовольствия промокнуть до нитки?

Зель улыбнулся своей застенчивой и неловкой, но такой светлой улыбкой. Словно солнце выглянуло из-за туч. Он не ответил. Он задал ей встречный вопрос:

– У тебя бывает, что ты встаешь до рассвета или вообще не ложишься, чтобы пойти погулять и не встретить вообще никого?

Она: Ты разговариваешь сам с собой?

Он: Как по-твоему, что лучше: хорошо умереть или плохо жить?

Она: Тебе нравится смотреть на звезды?

Он: Тебе нравится море?

Она: Это у нас свой набор из тридцати шести вопросов?

Он: Чтобы влюбиться?

Нет , подумала она, это уже случилось, разве нет?

Она: Чтобы лучше друг друга узнать?

Он: Мой отец много беседовал с психологами о человеческом поведении. Ему были нужны заданные установки.

– А есть заданные установки?

– Да. Большинство людей вполне предсказуемо. В каждой конкретной ситуации они будут вести себя именно так, как спрогнозировано.

– А чем занимается твой отец?

– Создает компьютерные игры. Но не стрелялки и фэнтези с троллями, а такие… интеллектуально-замороченные.

– Ты живешь с мамой и папой?

– Нет. Мама с отцом никогда и не жили вместе. Это долгая история… Вообще-то он гей. У них с мамой было чисто деловое соглашение. Он хотел сына. Я был амбициозным проектом.