Камил Икрамов - Все будет хорошо

Все еще держа в руках зажигалку, Эркин спросил:

— Не знаешь, зачем я ему понадобился?

— Не знаю. Как всегда — сначала по-узбекски поздоровался, потом по-русски спросил.

— А что угадывалось в голосе?

— Наверное, насчет тенниса. — Дильбар улыбнулась.

Эркин сунул незажженную сигарету в пачку, надел пиджак и погляделся в стекло шкафа, как в зеркало.

Нынешнего директора назначили через полтора года после смерти старого. Тот видел свой институт в чертежах, эскизах и макетах, новый пришел на все готовое. Он не был даже член-корром, докторскую защищал в Дубне, несколько лет работал за рубежом и выглядел значительно моложе своих пятидесяти лет. Отцу Эркина он приходился дальним родственником, вроде троюродного племянника, директор всегда справлялся о его здоровье и откуда-то знал, что Эрик играет в теннис.

— Говорят, вы играете в теннис? — спросил он чуть ли не в первом разговоре. Директор был на «вы» со всеми молодыми сотрудниками. Видимо, привык, когда преподавал за границей.

— Играл немного, — ответил Эрик.

— Очень хорошо. Я тоже — немного. А партнера нет. Если хотите, по вторникам в семь утра будем встречаться.

Почему именно по вторникам, почему в такую рань, подумалось тогда Эрику, но он сразу согласился, такой шанс на сближение упустил бы только дурак. Сегодня, к счастью, был понедельник. У Эркина вчера была встреча с друзьями, а нынче ощущалась какая-то слабость в теле и координация наверняка не та. Кстати, на корте они не встречались уже месяц: директор был в командировке в Индии.

Большие электронные часы в кабинете директора показывали шестнадцать минут десятого.

— Азим Рахимович ждет вас, — сказала Мира Давыдовна, пожилая, надменная секретарша. Эркин хотел когда-нибудь в будущем иметь точно такую же. Мира Давыдовна с обычным любопытством смотрела на всех, входивших в кабинет шефа и выходивших оттуда, зато никто не мог угадать, что еще, кроме любопытства, выражает ее собственное, тщательно ухоженное лицо.

Директор стоял у окна. Он был худ и высок.

— Садитесь, Эркин.

Он и сам сел в кресло у низенького столика с чистой, сверкающей в солнечном луче хрустальной пепельницей, в которой, может быть, никогда не побывало ни одного окурка. Директор сам не курил, и никто никогда не курил в его кабинете. Разве что иностранные гости.

Азим Рахимович осведомился о здоровье отца Эркина, и в этом была не только вежливость. Отец недавно вышел из стационара после очередного приступа ишемической болезни. Удостоверившись, что дома у Эркина все нормально, директор сказал, что завтра тенниса опять не будет.

— К сожалению, дорогой Эркин, я еще не готов к разговору о вашей диссертации. Я просмотрел отзывы, они меня устраивают, но подождем математического аппарата. Тогда и решим, когда и где ее защищать, тем более, что летом ни у нас, ни в Москве кворума не соберешь…

Начало разговора было огорчительным. О других защитах в институте говорили конкретнее. Уже назначили две: одну чисто теоретическую, подготовленную грубоватым и самонадеянным Амином Каримовым, кишлачным парнем из-под Бухары, другую — экспериментальную по космическим лучам; ее сделал хлипкий очкарик Бахтияр. С ними директор говорил, как казалось Эркину, иначе.

— Я о другом, — сказал директор, будто уловив в глазах Эркина какой-то отсвет его мыслей. — Это не в профиле вашей собственной работы и даже не в профиле нашего института. Да и нет у нас института, который занимался бы летающими тарелками. Просто меня попросили установить один факт, проверить одно сообщение, которое кое-кому может показаться актуальным в свете всегдашней любви людей к сенсациям.

Директор встал и перешел к письменному столу, где, как обычно, не было ни одной бумажки. Он вынул из сейфа карту республики и показал Эркину точку в горах, кишлак, находившийся километрах в трехстах от Ташкента.

— Признаться, выбор пал на вас потому, что вы в данный момент заняты меньше других и наверняка поедете своей машиной, А прогулка может быть и приятной и полезной. Вы согласны?

— Конечно, — Эркин пожал плечами, стараясь не слишком удивляться. Странное задание. Очень странное и никчемное даже с точки зрения настоящей науки. Он живо представил себе тот разговор в высшие сферах, где директору кто-то из руководителей сказал: «Пусть ваши работники проверят, кто распускает слухи и почему они идут именно из этого кишлака».

— Можете взять с собой одного или двух сотрудников для объективности. Найдете там старика Бободжана Батырбекова, запишите его рассказ.

— Может быть, взять с собой Амина или Бахтияра? — спросил Эркин, чтобы еще раз убедиться в серьезности задания и проверить отношения директора к нему, Эркину.

— Нет, — подумав, возразил директор. — У них сейчас много работы. Возьмите кого-нибудь из толковых лаборантов. Мире Давыдовне скажете, на кого подготовить командировочные удостоверения.

— Азим Рахимович, — решительно сказал на прощание Эркин, — а вы сами верите в летающие тарелки? На сколько процентов?

— Мое мнение тут роли не играет, — сказал директор. — Но если оно вам интересно, то скажу, что не верю. Не на основании теории вероятностей, а потому, что не могу себе представить, что контакт с инопланетянами произойдет именно в тот кратчайший миг истории Земли, который совпадает с годами моей жизни. Не думаю, что мне может так повезти.

Из кабинета директора Эркин вышел с улыбкой, приготовленной для тех, кто мог оказаться в приемной. Там, кроме Миры Давыдовны, сидел замдиректора по хозяйственной части, толстый добродушный человек, под присмотром которого было построено нынешнее роскошное здание. Замдиректора весело кивнул Эркину, и это опять не понравилось ему. Сегодня все задевало самолюбие. Приветливость замдиректора тоже. Ведь ни для кого не секрет, что замдиректора собираются уволить за какие-то хозяйственные провинности. Он сам рассказывал об этом, иронически передавая слова Рахимова: «Надо работать честно». Если бы Рахимов со своими принципами пришел в институт на пять лет раньше, то новое здание построили бы на десять лет позже.

Эркин вошел в лабораторию, твердо решив, что все к лучшему в этом лучшем из миров, что задание и в самом деле приятное. Прогулка в горы в середине лета в компании, которую он сам себе подберет, — это отпуск, а задача, ответ которой известен заранее, не составит труда.

Эркин повесил пиджак на плечики, сел на подоконник и закурил.

— Зачем он вас вызывал? — спросила Дильбар, не отрываясь от работы.

— Диля, — сказал Эркин, твердо решив, что именно ее он возьмет в качестве второго сотрудника своей странной экспедиции, и предвкушая все приятные возможности этой поездки. — Диленька, скажи, пожалуйста, что ты лично думаешь об инопланетянах?