Хосроу Шахани - Стоянка запрещена!

…Он дотянул до третьего класса начальной школы — дальше учиться не смог. А когда умер отец, определился посыльным к хозяину одной из бакалейных лавок. Уходил с рассветом и возвращался домой только поздно вечером. Как-то раз, когда он, как обычно, пришел в лавку, хозяин объявил ему, что он уволен. Мальчик как ни старался выяснить, почему его выставляют на улицу, так и не добился ответа.

Он вышел из лавки, но всеми мыслями был еще там, и как ни старался уйти, ноги его не слушались. Мальчик прислонился к кирпичной колонне возле входа, да так и остался стоять. В его голове роилось множество мыслей: он не понимал, в чем его вина, почему хозяин выгнал его? По вечерам, возвращаясь домой, он приносил один заработанный туман, а сегодня и того не было. Слезы навернулись на глаза, в душе поднялась обида. Он медленно повернулся и посмотрел в дверной проем: стоящие на прилавке весы чуть покачивались. Мешки с рисом, горохом и фасолью, как обычно, стояли на полу. Коробки с чаем и куски мыла лежали в деревянных ящиках. Черная с белыми пятнами хозяйская кошка, свернувшись клубком, дремала на мешке с чечевицей. Его бывший хозяин, стоя за прилавком, был поглощен изучением кредитной книги. У мальчика сжалось сердце…

С его уходом в лавке ничего не изменилось, все осталось на своих местах. За два месяца Махмуд душой привязался к этой лавке: ко всем этим мешкам, к большой глиняной лохани, к этой кошке. Привык здесь ко всему, и поэтому не так просто было расставаться с местом, которое он считал своим убежищем. Он подошел ближе, чтобы лучше все рассмотреть. Тут бакалейщик заметил его, отложил в сторону свою книгу, водрузил на голову тюбетейку и вышел из-за прилавка:

— Ты все еще здесь?

Паренек не смог вымолвить ни слова в ответ.

— Я же сказал — уходи отсюда, парень, мне посыльный не нужен! Иди же! Надо же, стоит и смотрит на меня, как чертенок. Сказал же тебе — иди отсюда, парень, не стой здесь!

Мальчик упрямо смотрел на своего бывшего хозяина, пытаясь понять причину своего увольнения, но так ничего и не понял. Как ни перебирал в памяти, что же такое он натворил, в чем провинился, ничего не приходило на ум.

Откуда ему было знать, что подобные вещи не нуждаются в оправданиях. Просто он еще не знал того мира, в котором жил. Он полагая, что каждому поступку необходимо объяснение.

С трудом оторвав взгляд от хозяина, он засунул руки в карманы своего старого пиджака и поплелся… Он шел долго, пока не набрел на красивое, все из мрамора здание. Перед ним по лестнице вверх-вниз сновали люди. На последней ступеньке стоял полицейский. Махмуд закинул голову и прочитал вывеску на здании: «Б-а-н-к И-р-а-н-а». Так он стоял, уставившись перед собой, пока грубый голос полицейского не вывел его из забытья:

— Здесь не стой! Иди куда шел!

Махмуд не понял, почему он не может стоять здесь, разве он кому-то мешает? Он хотел найти ответ на этот вопрос, но страж порядка снова закричал:

— Ты все еще здесь?! Я же сказал — иди своей дорогой!

Махмуд пошел дальше, подошел к кондитерской, остановился напротив витрины и стал рассматривать выставленные в ней сладости…

Хозяин кондитерской что-то шепнул на ухо своему помощнику, тот вышел на улицу и крикнул:

— Эй, парень! Не стой здесь!

Махмуд не услышал.

Голос помощника на этот раз прозвучал громче:

— Тебе говорят! Не стой здесь, убирайся!

Махмуд взглянул на его лица и пошел прочь…

Он шел, пока не набрел на большой сад, усаженный деревьями. Ограда сада была невысокой, вся из железных прутьев. Наверху калитки сада красовались два железных льва с мечом в лапах. Мальчик поглядел на львов, медленно подошел к ограде, сквозь которую были видны цветы. Как ему захотелось иметь такой сад, такие цветы и деревья! Какие красивые розы красуются в центре клумбы!

Тут послышались тяжелые шаги. Махмуд оглянулся, у него за спиной остановился солдат с винтовкой на плече. Сердце мальчика ушло в пятки, он услышал нетерпеливый окрик:

— Парень, не стой здесь! Иди своей дорогой!

Паренек поплелся. Подошел к какому-то магазину тканей, напротив которого стояли молодые дамы с детьми. Махмуд встал возле них, сам не зная зачем. Его взгляд упал на кофейного цвета сумку одной из женщин. Другая, заметив его, нахмурилась и поспешно сунула свои деньги в сумку:

— Парень, что тебе тут нужно?

— Ничего, ханум, просто стою.

— Уходи отсюда!

И опять Махмуд не понял, почему он должен уйти. В чем дело, разве стоять — преступление? Однако делать нечего, он не должен здесь стоять, иначе дама не сказала бы: «Уходи отсюда!»

Махмуд поплелся дальше и вдруг увидел парадное какого-то дома. Ему понравился этот дом. Подошел поближе. На парадном глазурью было выведено: «Главное управление археологии». Махмуд подошел еще ближе, остановился на ступеньках. Завидев мальчика, к нему приблизился привратник:

— Что ты тут остановился?

Махмуд непонимающе пожал плечами.

— Проваливай отсюда!

Махмуд пошел… На противоположной стороне площади, напротив здания Национального музея, стоял кем-то установленный железный столб. Мальчик подошел, обхватил столб руками и так остался стоять, наблюдая за автомобилями, проносившимися мимо. Он стоял и ждал, что кто-то обязательно подойдет к нему и скажет: «Проваливай отсюда!». Но, как ни странно, никто не подходил. Он обрадовался: «Неужели и для меня отыскался уголок в этом огромном мире?»

Мальчик благодарно обнял столб и поднял голову вверх. На вершине он увидел какое-то табло. Обойдя столб с другой стороны, он прочитал: «Стоять — запрещено!»

Махмуд отошел в сторону и еще раз прочитал: «Стоять — запрещено!»

Тогда он неторопливо лег возле столба и уснул…

Перевод Дж. Дорри и С. Красношапки.