Екатерина Шпиллер - Эффективная бабочка Повесть

Часто я начинала смеяться, когда думала об этом, а Стив спрашивал, что это меня разбирает. Я честно отвечала: думаю о нашем с тобой бессмертии: ты — бессмертен, как Шекспир и Пушкин, а я… я просто бессмертна. И снова смеялась. Стив радовался, что мне весело, не совсем понимая, о чём я. Вернее, совсем не понимая. Он растерянно улыбался и тряс головой: «Что ты хочешь сказать? Найди английские слова поточнее!». Тогда я просто крепко-крепко обнимала моего поэта, горячо целовала его нежный, немного безвольный рот, ласкала губами рыжие глаза и прижималась к его груди… И так мы замирали, глядя на безумно красивый пейзаж у нас за окнами и благословляя судьбу за наше счастье.

Идиллия? Пастораль и женский роман в розовой пене? Ну, идиллия — и что? Я сама всё это создала, своими руками. И немного Вениными мозгами, конечно. Кстати, я никогда не забываю про Веню. И никогда не рассказывала Стиву о нём. И вообще никому никогда ни слова про мою историю-биографию. Для Стива существует пристойная и простая версия про наследство от богатых и любимых родителей, умерших десять лет назад, плюс долгую трагическую любовь, закончившуюся смертью. Это объясняет моё затворничество и «романтическую душу». Ну, не про машину же времени ему рассказывать, правда?

Мне больше не за что себя ненавидеть, не за что мучиться собой и своими пороками. Ничего не было: ни смертей, ни блядства, ни пороков. Я исправила не только прошлое и реальность, я исправила себя. В своих собственных глазах — и это главное, ох!

Но однажды случилось кое-что из ряда вон. Отдыхая после обеда в саду, я полезла в планшет поглядеть новости — и общемировые, и российские. С утра много работала — переводила Стива, не до новостей было. Любимый, как обычно, уединился в кабинете и, как проклятый, как приговорённый, писал, писал… Разумеется, я иронизирую по поводу проклятия и приговорённости: когда Стив работает, он самый счастливый человек на свете. Его творчество — это его судьба и суть. И мне прекрасно известно, что он скорее откажется от благополучия и славы, чем отдаст хотя бы минуту наслаждения, которое испытывает, когда творит.

Словом, тихий фруктово-цветочный сад, бирюзовое небо, покой и нега, удобный шезлонг, а я открываю новости…

Через четверть часа я уже бегаю по саду кругами с планшетом в руках, пытаясь осмыслить то, что узнала.

Все эти годы, разумеется, я послеживала за родителями: мамА завела страничку в Фейсбуке… Боже, это настолько её, так пришлось ей по душе, что свой блог она заполняла регулярно постами про прочитанное, что «заставило задуматься и переосмыслить», про новую коллекцию Лагерфельда с иллюстрациями («не знаю, затрудняюсь пока сказать, мне кажется, на сей раз не совсем моё»), и с размещениям своих фотографий, на которых она сногсшибательна. «Что-то я сегодня не очень, всё же возраст даёт о себе знать!» — кокетничает мать в блоге, собирая восторги френдов и подписчиков, которым хотя бы приблизительно, но известен её возраст. И их можно понять, и даже не заподозришь в неискренности. Ну, сорок лет женщине. Ну, сорок три от силы! Молодец, ма. Если в комментариях кто-то вдруг заводит с ней серьёзный разговор, то я всякий раз с улыбкой читаю мамочкино: «Ах, не нагружайте меня, не надо!» Вот потому так и выглядит. Всю жизнь следит, чтобы её не нагружали, умница моя! А я чуть было не перегрузила мамочку, но опомнилась и вовремя сбросила себя с крыши.

Словом, с помощью социальной сети я в курсе жизни моих родителей. Всё у них хорошо, не обеднели. Красивы и здоровы. Дай им бог, что ли…

Но внимательней всего я слежу всегда за Веней, Крюковым и его фирмой, Вениными успехами на не главном его поприще — программировании. Он создал какие-то новые крутые антивирусы и интересные для спецов программы, тем и прославился. Но я-то знала, что Венька делает это на «отвяжись», главный его труд, его страсть и смысл жизни — машина. Как для Стива — поэзия.

Но про это я, естественно, ничего и нигде узнать не могла, какая досада, ха-ха. Поэтому я просто убеждалась, что Веня жив-здоров. Пару раз фотографии его с женой Еленой появлялись в какой-то московской светской хронике. Всё шло спокойно и предсказуемо.

И вдруг! Информация про Бена Львовского из Штатов, где он живёт… уже двадцать лет! И у него семнадцатилетний сын!

Репортаж с пресс-конференции Билла Гейтса: «На фото в первом ряду Бен Львовский, всемирно известный программист. Рядом с ним его сын Дэвид, подающий огромные надежды математик, вместе с отцом работающий над революционной программой управления компьютером с помощью силы сознания».

Трясущимися руками я начала поиски Бена Львовского в интернете, задавая в строке его имя по-русски и по-английски. Информации было море! В результате наоткрывала неисчислимое количество окон, и мой планшет, начал замедляться, тупить и капризничать, а в какой-то момент даже обиженно пискнул. Бросив слабенький девайс на шезлонг, я со всех ног бросилась в дом, чтобы припасть, как к иконе, к совершенному и мощнейшему стационарному компу. «Спаси и сохрани! Утоли мои печали! Наставь и прозри!» — молилась я на экран монитора.

Руки тряслись, холодные пальцы плохо слушались. Казалось, каждое новое окно открывается со скрипом и медленно, будто на заре интернета. Но, в конце концов, все найденные материалы были собраны, и я погрузилась в чтение. Мир перевернулся в очередной раз в моей жизни. Просто кувыркнулся и застыл вверх тормашками. И мне теперь предстояло жить в этой позиции внешнего мира со всем своим внутренним.

Итак, никакого Крюкова история не знает. Это не значит, что его не существует, это лишь означает, что он не оказался достаточно интересен и известен, чтобы хоть как-то быть замеченным интернетом. А всё потому, что на него ни дня не работал великий Бен Львовский, уехавший в Штаты двадцать лет тому назад и сразу же ставший заметной величиной в Силиконовой долине. С Биллом на дружеской ноге. Сына ему родила юная (тогда) прелестная дева из семьи крупного российского дипломата, с помощью которого он, собственно, и перебрался лихо в Америку с молодой женой, будучи сам ещё студентом.

Куда подевалась Ленка? Что произошло с ней? А её будто и не было вообще никогда в его жизни. Пришлось копать дальше, глубже, разыскивая в пучине сети хоть какое-нибудь упоминание о моей сначала погибшей, потом воскресшей, а теперь исчезнувшей подруги детства. Получилось. Интернет знает почти всё, тем более, когда это «всё» касается жуткой криминальной хроники, в том числе из прошлого.

Фамилия Ленкиной семьи, оказывается, была на устах людей в 90-м году, когда случилось страшное несчастье: однажды в привилегированном «партийном» доме случился жуткий пожар в квартире, где проживало сановное семейство. Пожар начался среди бела дня и, видимо, сразу заполыхал беспощадной стихией. Шансов у людей, находившихся там, внутри, не было. Когда приехали пожарные, им оставалось лишь локализовать бедствие и сообщить, что в квартире были обнаружены обгоревшие трупы пяти мужчин и одной девушки.