Иван Кудрявцев - На арене с Гошей

Никогда не забуду залитый ярким светом громадный филадельфийский спортивный зал, в котором проходили наши гастроли, с накрытыми столами вокруг манежа и с пустующими зрительскими местами. Все мы после спектакля быстро разгримировались и переоделись. В приподнятом настроении уселись за столы и после краткой поздравительной речи руководителя поездки В. И. Пахомова в едином порыве встали, подняв бокалы за нашу далекую, но всегда такую близкую страну.

И даже в такой знаменательный праздник враги омрачили наше настроение, выключив свет во всем зале и высветив только американский флаг. Утром американский флаг оказался изорванным. Нас старались обвинить в том, что это мы его изорвали, якобы в отместку. Более нелепую выдумку трудно изобрести.

Вернувшись с американского континента, я после кратковременного отдыха включился в программу Московского цирка "Всегда в пути". Выступление в Москве, на главном манеже страны, считается у нас, артистов цирка, самым почетным. И я был очень горд, что удостоился этой высокой чести...

Работалось в столице очень хорошо. У меня, как и у всех моих товарищей, было приподнятое, боевое настроение. Еще бы, все мы в ту пору готовились отметить предстоящее в 1969 году пятидесятилетие советского цирка новыми творческими достижениями.

Снова забегая несколько вперед, скажу, что этот юбилей явился выдающимся культурным событием. Мы все удостоились высокой чести: Союзгосцирк получил высшую награду Родины - орден Ленина. Орденом Трудового Красного Знамени было награждено Государственное училище циркового и эстрадного искусства. Пяти самым выдающимся нашим мастерам - И. Бугримовой, Е. Милаеву, О. Попову, М. Румянцеву (Карандашу) и В. Филатову было присвоено почетное звание народных артистов СССР. Большая группа удостоилась почетных званий народных и заслуженных артистов республики (эту честь в числе других оказали и мне), заслуженных работников культуры РСФСР.

Еще до окончания программы "Всегда в пути" я был приглашен участвовать вместе с Гошей в создании кинофильма "Король манежа".

Режиссер Юрий Чулюкин задумал сделать картину из цирковой жизни, взяв за основу рассказ "Тедди". Вместе с автором рассказа - писателем Юрием Казаковым - они написали сценарий, главным действующим лицом сделав циркового медведя Гошу.

Сценарий резко отличается от рассказа: изменено было не только имя основного героя - значительно изменен был сам характер медведя, по-иному обрисованы его взаимоотношения с дрессировщиком. В рассказе, например, медведь не любит дрессировщика, а в сценарии он наделен многими чертами моего питомца и к дрессировщику Коле привязан так же, как Гоша ко мне.

Не стану пересказывать содержания картины, дело это самое неблагодарное. Хочу лишь заметить, что в "Короле манежа" Гоше надо было сыграть свою самую большую роль в кинематографе. В самом деле, "Король манежа" целиком держится на Гоше. Тут совершенно недостаточно было отснять его трюки - медведю надо было играть, актерски играть: быть грустным и веселым, гневно-возбужденным и лирически задумчивым, порой испуганным, иногда разочарованным, переплывать реку, сражаться со своими противниками и т. д.

Почти что в родных краях. Эпизод во время съемки фильма 'Король манежа'

Одним словом, ему предстояло передать множество тончайших, очень сложных психологических нюансов, душевных переживаний своего героя. И я, признаться, поначалу даже отказался от нашего с Гошей участия в фильме, опасаясь, что это нереально, что такая роль не под силу животному, особенно медведю. Тут следует учесть вот какое обстоятельство. У льва или тигра бывают разные, так сказать, выражения лица. Иногда оно благодушно-спокойное, иногда хищное, порой - взбешенно-свирепое и т. д. Медведь же внешне всегда одинаков, по выражению его морды крайне трудно, почти невозможно определить его настроение. Природа снабдила его обликом чрезвычайно коварным, сбивающим с толку, он всегда кажется нам ласково-добродушным,

Но, как выяснилось, опасения были напрасны. Скажу без ложной скромности: Гоша успешно выдержал этот самый сложный кинематографический экзамен, несмотря на все трудности.

А их было немало, помимо собственно актерских, о чем сказано выше. Так, если не считать самых первых трех - четырех недель своей жизни, Гоша никогда не видел леса, не имел о нем никакого представления. Как же он поведет себя тут, ведь вся основная часть действия чуть ли не улыбающимся. картины происходит в лесу, не взыграет ли инстинкт, не вздумается ли ему сбежать, чтобы навсегда остаться в родной стихии, давшей ему жизнь?

Но и эти опасения были напрасны - Гоша был, что называется, на высоте.

Очень большую трудность представляло собой обеспечение техники безопасности. Зверь есть зверь, и пренебрегать этим обстоятельством было бы преступным легкомыслием. Между тем съемки, длившиеся несколько месяцев, происходили в разное время года и в различных географических средах. Они начались в Московском цирке на Цветном бульваре, продолжались в лесах Подмосковья и павильонах "Мосфильма", на реке Унже за Костромой, затем в окрестностях Ялты, Алушты, Симферополя и завершились на искусственном море под Львовом. При таких условиях перевозка вольеров и соответствующее надежное ограждение участков съемки - дело необычайно трудоемкое, требующее к тому же очень много времени. А нашей группе приходилось работать форсированными темпами, так как нам с Гошей предстояла вскоре новая поездка за рубеж. Вспоминаю сейчас об этом единственно для того, чтобы подчеркнуть, что техника безопасности в некоторой части лежала на совести Гоши. И могу с удовлетворением сказать, что и в этом смысле совесть его оказалась совершенно чистой.

Правда, со всей откровенностью должен заявить, что в одиночку я не в силах был бы справиться со столь сложной задачей. Решить ее удалось благодаря энергии, находчивости и очень разумной распорядительности постановщика картины Юрия Степановича Чулюкина.

Еще одна трудность была в том, что я впервые в жизни играл в этом фильме основную роль - дрессировщика Колю. К тому же читатель, вероятно, догадывается, что во время съемок любого эпизода с Гошей я непременно должен был находиться рядом в полной готовности к любым неожиданностям. Поэтому мне то и дело приходилось свой рабочий костюм менять на одежду изображаемого мною персонажа и, наоборот,- сняв костюм Коли, быстро переоблачаться в собственные куртку и брюки, привычные и удобные, не мешающие движениям. Да и само понятие "находиться рядом" в данном случае следует понимать довольно условно: ведь фильм широкоформатный, следовательно, снимали его одновременно несколькими камерами. И если бы я был в непосредственной близости к Гоше, то мог, как говорят кинематографисты, попасть в кадр. А это, разумеется, ни к чему.