Максим Музыка - Саур-Могила. Военные дневники (сборник)

– Он же на штурм не хотел идти. Чуйка у него нехорошая была. Взял у меня «корсар» с «шеей», чтобы более защищённым быть, но из-за него не смог в люк влезть – застрял. Тогда ему осколком в голову и прилетело.

– Он же и девочку себе нашёл. Местную. Из-под Волновахи, кажись. Хотели в сентябре пожениться.

С наскока Шайтан-Гора не далась. Но завтра будет новый штурм, в этом никто не сомневался.

Бронежилеты снятые с раненых и убитых бойцов у медпункта.

Ночь прошла спокойно. Мы лишь два раза по команде «Грады!» бегали всем штабом в укрытие, в качестве которого выступал обычный сельский погреб. Но бегать мне надоело, поэтому следующую ночь я решил спать прямо в погребе.

Утром приехало подкрепление – десантники 25-й бригады во главе с молодым комбатом, голова которого была покрыта шрамами. Женя Мойсюк, полковник. С ходу он назвал всех трусами и сказал, что гору взять – нехер делать. Бойцы 51-й бригады смотрели на него исподлобья, у них за плечами был огромный опыт безуспешных штурмов. «Ну-ну! Так сходи и возьми, смелый ты наш!» – читалось в их глазах.

– Он у вас какой-то й…бнутый, – говорили мы десантуре.

– Да он вообще безбашенный. Но по-правильному безбашенный.

Видно было, что бойцы его уважали.

Во дворе у штаба.

Быстров и Миша Горох из 51-й бригады.

Также подъехали экскаватор и три танка. Тогда я впервые услышал забавный уменьшительно-ласкательный позывной, который повсеместно использовали для наших танчиков, – «Мишка».

Было принято решение до обеда работать танками по стеле, из-под которой вёлся самый неприятный огонь по нам, и попытаться выжечь «зелёнку» у подножия кургана, откуда лупили снайперы и пулемётчики противника. А после обеда уже с 25-й бригадой идти на штурм.

За это время все пытались найти хоть какую-то схему дотов и план мемориального комплекса. Нашли несколько рисунков в интернете, распечатали снимки со спутников «гугла». Но то, что было нужно найти, не показывалось. Друзья из Киева нашли мне телефон женщины – научного сотрудника, заместителя директора мемориального комплекса. Но после слов «Вооружённые силы Украины» она отказалась говорить. Поджечь «зелёнку» так и не удалось, хотя огнемётчики подобрались к ней очень близко. «Рыси» плевались просроченными на тридцать лет огнесмесями, огнесмеси шипели, разжигали маленькие костры, которые быстро тухли. Гордийчук искренне недоумевал:

– По телеку смотришь, окурок бросили – сто гектаров леса выгорело, а тут не горит, и всё.

Мы же второй день пилили Гордийчука на предмет оружия, безоружные бойцы психовали. Серёге Быстрову «калаш» дал Саша Гавшин, командир огнемётчиков 72-й бригады.

– Не про…би. Иначе меня посадят.

– Так, а если в бою??

– Узнаю харьковчан. Хрен с тобой. Пусть садят. Главное – живой будь.

Луганчанам «Тренера» попытались дать АКСУ.

– С этими «плевалками» на штурм дотов??

Вы, бл…, издеваетесь???

В итоге дали-таки АКС раненых бойцов 51-й бригады. Наконец все мы были вооружены.

Штурм и в этот день был неудачным. Танкам не удалось завалить стелу, хотя и прямых попаданий было немало. Устаревшие огнесмеси не смогли поджечь «зелёнку», хотя и было 39ºС градусов в тени. Самоуверенность с десантников сбили два «двухсотых», полученных, когда рядом с их БРДМ разорвалась мина. Осколки прошили обшивку насквозь, унеся жизни бойцов. Наши «грады» ложились не всегда точно, запомнился разговор при штабе:

– Разрывы «града» по «зелёнке».

– Чьи «грады»??

– Похоже, наши…

В ветрозащитной полосе под Саур-Могилой. На этой «бэхе» мы выехали на разведку с Ромой «Монахом» и Темуром Юлдашевым.

Темур наблюдает за Саур-Могилой. Ищем торчащие антенны передатчика, при помощи которого корректируют огонь по нашим бойцам во время штурмов.

– Бл… там же наши снайперы! С ними есть связь??

– Рации туда не добивают.

– Какой там оператор берёт? Лайф? У кого есть лайф? Дайте позвонить.

«Грады» противника работали не лучше, периодически накрывая свою же высоту.

Ближе к вечеру Гордийчук с Капиносом решили своими глазами посмотреть на высоту. В качестве сопровождения были выбраны снайперы 3-го полка, пара бойцов 51-й бригады и несколько наших «луганчан». Но при посадке напарник Темура не смог в броне влезть в «бэху» из-за крупного телосложения, и вместо него сел я. Так случилась со мной первая разведка.

«Бэха» ревела и неслась по полям подсолнечника, периодически делая резкие повороты. Мы остановились в разросшейся лесозащитной полосе. Через десять минут подъехала «бэха» с полковниками. Они заметно нервничали, руки дрожали, когда пытались набирать кого-то по мобильному.

– Может, не стоит здесь телефонами пользоваться? Мы же на их РЭБ светимся, – внаглую спросил я Капиноса.

– Мне надо. У меня нет другой связи.

Вид на Саур-Могилу из нашего укрытия.

Из зарослей мы смотрели на высоту в единственный бинокль и мой монокуляр. Высмотрели, что искали. Мощные антенны связи, по которой, очевидно, корректировался огонь артиллерии. На следующий день эти антенны будут уничтожены нашим огнём.

После возвращения с разведки.

С самого утра было принято решение о том, что идти на штурм можно только после основательной артподготовки. Этот день наши три «мишки» продолжали лупить по стеле. О важности операции свидетельствовало не только то, что Генштаб дал добро на разовое применение «Точки-У», но и все переговоры при штабе, невольными свидетелями которых становились все оперативные офицеры:

– «Сумрак», ответь «Грому». – «Сумрак» на связи.

– Какого х…я вы ещё не на высоте!!! Мы уже журналистам сказали, что вы её взяли.

– Так нету штурмовой группы…