Имие Ла - Битва за Арракис

- Ох, Ина, помрет она у тебя, помяни мое слово, - сочувственно произнесла пожилая женщина. - Топить дом получше надо, да перед этим дыры в стенах заткнуть, а то все тепло этим ледяным ветром выдувает!

- А что я могу сделать, - махнула рукой мать. - Помрет так помрет, значит, судьба у нее такая. Может, оно и к лучшему, не будет так вот мыкаться по чужим домам, как я, и перед каждым, кто захочет, подол задирать.

- Так ты бы не давалась, - посоветовала ей старая Алпина. - А то так и будешь и пятого, и десятого рожать непонятно от кого.

- Тебе хорошо говорить, тебя муж кормит, - сказала Ина. - А у меня как родители померли да не успели меня замуж пристроить, я в услужении и хожу. Ну, не дамся я очередному хозяйскому сынку или управляющему, меня и погонят с работы, а новую найти не так-то просто. Моему старшему вон уж почти двадцать, а он уж который месяц пытается себе хоть какое дело найти. Мне ж надо не только детей, но и себя кормить. Даже если бы у меня их не было, самой-то что-то есть да за хижину нашу налог платить тоже надо.

- Да, жизнь наша такая, такая наша доля, - вздохнула старуха. - Ты вон шестерых родила, двое померли, я десятерых, а живых только одна. Кабы все, кого наши бабы рожают, живы были, это ж сколько народу у нас было б в деревне. Только все равно нехорошо это - безмужней быть и детей рожать, да всех от разных отцов. Постараюсь я, конечно, для твоей Майры травок целебных насобирать, да только сама понимаешь - надежды мало.

Вздохнув еще раз, старая Алпина ушла, а Тоньо вечером того дня вернулся домой веселый и радостный: у него есть работа! Промыкавшись почти год после потери старого места в разорившемся рыбхозе, юноша нашел место садовника в усадьбе генерала Тириса Атрейдеса. Старого садовника внезапно хватил удар, его парализовало, и жена забрала беднягу домой, а на его место попросился Тоньо, увидевший объявление на заборе - читать он не умел, но случайный прохожий объяснил ему, что там написано. Скромный, застенчивый бедно одетый юноша понравился главнокомандующему Атрейдесов, несмотря на запись "незаконнорожденный" в представленной метрике; Тирис вкратце объяснил ему его обязанности и велел с завтрашнего дня приступать к работе.

- Завтра придешь сюда к полудню, я как раз отдам жене прежнего садовника его жалованье, оно ей понадобится, уход за больным сейчас недешев. Возьмешь в домике для прислуги все, что тебе потребуется, косу, грабли, метлу - и вперед, стриги траву и подметай дорожки. Жить будешь там же, в домике, по воскресеньям можешь ходить домой и навещать семью.

Обрадованный Тоньо низко поклонился и поспешил домой - сообщить новость матери. Она редко бывала дома - работала служанкой в богатом имении неподалеку, к детям ее отпускали нечасто, она приносила скудное жалованье и еду, а на Тоньо, как старшего, ложилась обязанность заботиться о младших. Теперь она перейдет к Дави, хотя ему только одиннадцать, но зато и денег в доме станет больше, может, и в самом деле смогут хоть как-то дом починить и купить лекарство для Майры.

- Матушка, меня на работу взяли! - воскликнул он прямо с порога и сбросил мокрые грязные сандалии. - Завтра выходить!

- Ой, как я рада! - повернулась к нему мать. Тоньо окинул ее недоверчивым взглядом: безусловно, она уже давно не молода и далеко не привлекательна - ей уже тридцать пять, и лицо у нее все в морщинах, губы стянуты и потрескались, руки огрубели, но неужели она снова в положении? Похоже на то, как-то на ней передник оттопыривается. Значит, скоро она опять придет на несколько дней домой, в муках безо всякой помощи родит еще одного ребенка, за молоком для которого Дави будет бегать в соседнее селение за пять километров по любой погоде, и потом вернется к работе, как будто ничего и не произошло.

- Может, наконец и в самом деле дом починим, как тетушка Алпина нам советовала, - с надеждой произнес Тоньо. - И лекарство Майре купим.

- Вот этого делать не будем, - ответила мать. - Она все равно умрет, только лишняя трата денег. Лучше еды хорошей купим, а то от этого риса уже с души воротит. Снимай штаны, вешай сушить, а то они у тебя вон по колено мокрые.

- Дождь на улице, матушка, - Тоньо стянул грязные штаны, оставшись в латанных-перелатанных трусах, прополоскал их в корыте с водой и повесил на веревку к огню сушиться. - Зарядили эти дожди уже на пять недель, холодно, мерзкая погода, а мне завтра еще весь день в саду работать.

- Только ты работай как следует, сынок, - принялась наставлять его женщина. - Это же сад самого генерала Тириса Атрейдеса, и тебе оказали такую честь. Говорят, он человек благородный и хорошо относится к своим слугам. Будь прилежным и усердным работником, может, ты там и на всю жизнь останешься, сможешь мне помогать, братишкам младшим, пока они себе тоже работу не найдут. Ты у меня ответственный, так что старайся изо всех сил. Что из еды останется - домой приноси.

- Конечно, матушка, - ответил Тоньо, а потом снова покосился на живот матери. - Если Майра помрет, то, может, когда этот... новый родится, мы его сразу... того?

Он сам испугался своих слов, но мать, казалось, никак не отреагировала - вместо возмущения, вспышки ярости она лишь покачала головой.

- Это было бы наилучшим выходом, если учесть, какие мы бедные, да только не нужно это. Как Майра помрет, так что мы скажем, если к нам полиция придет? От чего померла? Болела сильно. А если мы его сами... так они ж проверят. И выяснят, что мы, например, ему в голову булавку. Вот нас с тобой и в тюрьму, а Дави с Кайлом что - с голоду помереть?

Ни Тоньо, ни его мать даже не думали о том, что их в этот момент может слышать сама маленькая Майра, которая еще жила в своем углу под тряпками - отхаркивала кровавые ошметки, ничего не ела, не вставала, но пока еще жила. Брат и мать говорят о том, что не станут тратить деньги ей на лекарство? Не велика беда, нужно кормить тех, у кого есть больше возможностей вырасти и выжить. Зачем лишние расходы на того, кто не ровен час сегодня-завтра умрет?

***

Следующим утром Тоньо приступил к работе: на его счастье, дождь перестал лить, хотя на улице все еще было прохладно. Управляющий выдал ему потрепанную, но чистую одежду, все необходимые инструменты, и весь день с полудня до заката юноша трудился в саду. В три часа дня он получил обед - простой, но сытный, а вечером - ужин, после чего лег спать. Он заснул быстро - уж слишком сильно устал. Другие слуги в усадьбе особо с ним не разговаривали - разве что по делу, просили помочь или принести ту или иную вещь, и Тоньо это особо не беспокоило: он спокойно работал в саду, выполняя все поручения Тириса Атрейдеса.

Так прошло четыре дня. На пятый тучи рассеялись, выглянуло солнце, и Тоньо с наслаждением подставил лицо его лучам, сняв куртку. Он повесил ее на куст сирени, а сам взял в подсобке средство от вредителей и принялся по велению управляющего обрабатывать большую старую яблоню. Закончив, он бросил пустую бутылку из-под инсектицида в мусорный бак и хотел было пойти за второй, как вдруг увидел проходившую по садовой дорожке невообразимо красивую светловолосую девушку.