Михал Русинек - Непотерянный рай

Из окна вагона нельзя было увидеть старую Падую, ее приметы не дотянулись до вокзала. Вокруг был современный, скучный мир стандартных многоэтажных домов — таких же, как где-нибудь на Садыбе либо в Грохове. Когда остались позади современные кварталы, показались склады и свалки, каких немало на окраинах любого крупного города. Единственное, что ему понравилось здесь, в предместье Падуи, и по всей трассе, — опрятные, аккуратные… фабричные здания.

«Какие яркие домики, просто трудно поверить, что там работают».

После Падуи он ни о чем больше не мог думать, только о встрече с Эвой. Росло напряжение. Ему не сиделось в купе, и, приоткрыв дверь, он вышел в коридор.

Неожиданно появилась надпись: «Венеция — Местре».

Волнение Анджея все усиливалось. Он не знал, чем себя занять, прошелся по коридору и стал опять у окна. Слева вдоль железнодорожного полотна тянулась бесконечная лагуна, а справа по бетонной насыпи проносились автомобили. Анджей постарался унять волнение и думать о каких-то отвлеченных вещах.

«Зачем сюда приезжать на машине? Ведь автостраду проложили только до Римской площади, дальше дороги нет…»

Вдруг Анджею показалось, что он говорит сам с собой. Он оглянулся. Седой пассажир в купе уже проснулся и доставал с полки чемодан.

«Я, видимо, о чем-то задумался, но вряд ли разговаривал сам с собой. Все хорошо. Я уже на месте. Конечная железнодорожная станция Венеция — Санта-Лючия передо мной. Поезд замедляет ход. Вот уже видны бронзовые колонны вокзала, над ними надпись: «третий путь», а справа — «четвертый путь — Вена». Через шесть часов именно на этот путь прибудет поезд Вена — Венеция, приедет Эва».

Анджей шел через зал ожидания. Все здесь было как несколько лет назад. Налево — бар самообслуживания с кока-колой, с превосходным кофе-капуцино, с небольшими порциями горячей пиццы, рядом бюро обмена валюты, где — и об этом он тоже подумал — обменивают валюту по более низкому курсу, чем в банках на Листа ди Спанья, прямо перед ним — стеклянный почтовый киоск, билетные кассы. И белые полотнища расписаний поездов, чуть дальше — прилавок с разноязычной прессой: «Лайф», «Плейбой», «Вог», «Петро» и уйма других, менее известных. Тут же на полках — забавные, покрытые черным лаком гробики-гондолы с позолоченными балдахинами и веслами, венецианское стекло, шелковые платки с изображением моста Вздохов и моста Риальто. Посередине зала — огромная стеклянная витрина с прекрасной моделью пассажирского лайнера итальянских океанских линий.

Он спускался по лестнице во всю ширину вокзала и чувствовал, как сердце наполняется радостью.

«Значит, так. Что же будет, когда она впервые окажется тут и увидит все это?»

Анджей поставил чемодан и не мог оторвать взгляд от города, залитого солнцем.

В нем ожили давние воспоминания. Он тоже когда-то стоял здесь впервые в жизни, и было ему тогда тоже, как и ей, двадцать лет. Такие минуты не забываются. Широкие, выбеленные жарким солнцем ступени, казалось, вели в мир мечты, надежды и фантастических приключений. Тогда этот мир был молод, гораздо моложе и прекраснее, и хотя исполнилось не все, о чем Анджей мечтал, но, может быть, исполнится сейчас, ведь жизнь еще не прошла.

Перед ним была Венеция, ожившая цветная открытка с полосой Большого канала, с белым мостом, будто высеченным из огромной сахарной глыбы, и с уносящимся вверх куполом церкви Сан Симионе Пикколо. Два речных трамвайчика бились бортами о воду: один около мостика с табличкой «Линия площадь Сан-Марко», другой на Джудекку и островок с маленькой-маленькой церковью Сан Джорджо Маджоре.

Анджей радовался, вспоминая знакомый путь влево от вокзала, в шумную улицу Листа ди Спанья. Даже зимой здесь людно и можно услышать любую речь…

Жалко, мало времени: неделя, может быть, восемь дней (потому что предстоит поездка в Канн), но он постарается ей все показать. До площади Сан-Марко они доберутся водным трамвайчиком, потому что в январе гондол нет, во всяком случае ни одной не видно на Большом канале. Она увидит старинные дворцы Ка д’Оро, Контарини, многие чудеса старинной архитектуры времен Венецианской республики. А потом? У него голова пошла кругом, когда он представил, как они вдвоем стоят на лоснящихся плитах площади Сан-Марко…

Обратно они пойдут пешком. Анджей представил, что Эва идет рядом с ним. Они плутают по узким улочкам, петляют по переулкам, идут по прекрасным мостам Венеции, которых тут не счесть.

Мечты эти согревали его надежду, которая вот-вот должна стать реальностью.

На улице Листа ди Спанья, облепленной витринами баров и магазинов, тесно жались друг к другу отели, но Анджей высматривал выложенную мозаикой на тротуаре надпись «Флорида». Несколько лет назад, будучи в командировке, он жил в этой гостинице, и теперь ему хотелось провести здесь минуты ожидаемого счастья.

В гостинице вместо тучной пожилой дамы он увидел молоденькую девушку с накрашенными голубыми веками, выпуклыми и длинными, как перевернутые гондолы.

— Добрый день, синьора.

— Добрый день, синьор. — Итальянка улыбнулась, ее голубые веки взметнулись, и на него смотрели горячие, карие, с золотистым оттенком глаза.

— Могу ли я получить двухместный номер?

— На какой срок?

— На неделю.

— Есть очень удобный номер на первом этаже. — И ее лицо вновь озарилось улыбкой.

Он несколько опешил от ее любезности и смущенно объяснил:

— Пока я один, но после обеда приедет моя жена из Вены…

— Я понимаю, синьор… После обеда прибывают два поезда. Экспресс в четырнадцать сорок и пассажирский в семнадцать с минутами.

— Спасибо, спасибо, так я и записал.

— Номер очень хороший, синьор, с выходом в небольшой сад. Хотите посмотреть?

Она уже держала в руке деревянную грушу с ключом и интригующе вращала ею в воздухе.

— Прошу вас.

Номер действительно был удобный, достаточно большой, уютно обставленный, при нем садик величиной не более платформы грузовика. В центре садика важно стоял каменный амур с отколотой ногой, которая валялась рядом на выцветшем шезлонге.

Анджей с признательностью кивнул головой:

— Спасибо, мне очень нравится, я могу оставить здесь свой чемодан? Хочу побродить по городу.

— Конечно, с этой минуты номер в вашем распоряжении, а формуляры вы можете заполнить вечером. Спокойно идите в город, Венеция ждет вас. И вашу жену.

Настойчивая, загадочная улыбка большеглазой девушки сопровождала его до дверей.

— Четырнадцать сорок, — услышал он вслед. — А цветы можно купить за углом, около гостиницы «Капрера».

— Спасибо, большое спасибо, синьора.

Двери закрылись, и он облегченно вздохнул. Почему он так оробел перед очаровательной итальянкой?