Керстин Гир - Где правда, там и ложь

Я посмотрела на него большими глазами и поджала губы.

– Э-э-э, сейчас я принесу калькулятор, – сказал Ронни и покраснел. Мими улыбалась, а Лео не заметил, что я чуть не выкрикнула «3493,95!».

– Милый мальчик, – сказала потом о нём Мими. Это прозвучало не очень воодушевлённо, но «милый мальчик» было большим прогрессом по сравнению с «тупым огурцом», как она назвала Оливера Хензельмайера. А между ними не было никого, кому она могла бы дать определение.

– Да, очень милый, – согласился Ронни. – Правда, он слишком часто говорит о своей матери и сёстрах, как я считаю.

– И это говоришь ты, – воскликнула Мими, которая люто ненавидела свою свекровь и золовок, что, к сожалению, основывалось на взаимности и становилось всё хуже, особенно из-за того, что у Мими и Ронни не было детей.

– Это можно рассматривать и как силу характера, – быстро ответил Ронни. – Это показывает, что он умеет брать на себя ответственность.

Я посчитала эту точку зрения очень привлекательной.

Лео, в свою очередь, очень понравились Мими и Ронни. И их кошка тоже.

– Знаешь, ты так долго не знакомила меня со своей семьёй, что я уже стал бояться, что они не очень… хм, ну, ты знаешь.

– Что?

– Э-э-э, что они менее презентабельны .

– Менее презентабельны, чем кто? – Чем его семья? Чем я?

– Ну, не важно. Они замечательные, очень симпатичные, образованные, интересные, – сказал Лео. – И дом мне ужасно понравился. Когда я познакомлюсь с твоими родителями?

– При ближайшей возможности, – ответила я и скрестила за спиной пальцы.

Мими одолжила мне на празднование 70-летия одно из своих чёрных платьев-футляров, в которых она выглядела как Одри Хёпберн. Я в этом платье выглядела как младшая сестра Одри Хёпберн. К платью я надела туфли на высоком каблуке и двойную нить жемчужных бус, которые я при первой же возможности сняла и запихнула в одолженную сумочку. Бусы были уже чересчур. Волосы я подняла кверху, закрепила кучей заколок и обильно полила лаком. Причёска получилась определённо не для тенниса.

Лео, увидев меня, пришёл в восторг.

– Ты выглядишь на десять лет старше, – сказал он. – Настоящая дама.

Я ужаснулась. По дороге в Кёльн-Роденкирхен я быстренько слизала с губ помаду и стёрла чересчур густо наложенные тени. Тем не менее, когда мы подъехали к вилле бабушки и дедушки Лео, я всё ещё чувствовала себя какой-то ряженой. Вилла была в стиле модерн, с эркерами и башенками, от берега Рейна её отделяли две улицы. Перешагнув через порог виллы, я автоматически выпрямилась. Бабушка Лео, хотя она и была матерью его отца, выглядела старшей версией его матери – светловолосая, высокая, ухоженная, с лёгкими складками вокруг губ. Я сразу же испугалась, что она углядит какое-нибудь пятно на моём платье и отправит меня мыться в ванную.

Но она была очень мила со мной. Хотя она и представила меня всем гостям – кёльнской политической элите? – как «маленькую подружку Лео», меня это не задело. Дедушка Лео был на несколько лет старше неё и выглядел как вахмистр Димпфельмозер из «Разбойника Хотценплотца», только без шлема и униформы. Наверняка он в своё время был прекрасным заместителем бургомистра, и мне как-то понравилось, что он поцеловал мне руку.

Сёстры Лео заявились в похожих платьях, тёмно-синих в горошек, и излучали оер-эркеншвикеровский шарм.

– Красивое платье, – сказала Коринна. – H&M?

– Скорее D&G, – пробормотала я, хотя и не была уверена. В дизайнерских марках я не разбиралась.

– Я считаю, тут чего-то не хватает, – сказала Коринна, показывая на мой вырез. Ну, это уже чересчур! Как она посмела намекать на мою маленькую грудь! Я стала подыскивать подходящий ответ – к примеру, показать на её голову и сказать «Лучше здесь, чем в мозгу», – как она добавила: – Колье или чего-то в этом роде.

Ох. Я была несправедлива по отношению к ней.

– У меня в сумке есть нить жемчуга, – пристыженно сказала я и вытянула бусы из сумки.

– Какие красивые! – Коринна надела ожерелье мне на шею, и на три секунды я почувствовала к ней почти дружеское расположение.

– Намного лучше, – сказал Коринна, ещё раз посмотрев на меня. – Теперь твоя плоская грудь не так бросается в глаза.

Дружеское расположение развеялось, как дым.

Хелена расчехлила свою камеру.

– Мама сказала, что я должна обязательно тебя сфотографировать, можно?

– Конечно. – Лучше сейчас, чем потом, а то вдруг я сломаю каблук или потеряю заколки из причёски. Хелена сделала не менее двадцати фотографий, из которых она потом удалила все, где я хорошо получилась. Она оставила только одно фото, где я вышла с полузакрытыми глазами и будто подшофе.

Лео подошёл к нам с двумя бокалами шампанского и мужчиной под сорок, чей взгляд задержался на моих коленках, потом поднялся кверху и снова задержался в области груди на моём колье.

– Дядя Томас, это моя подруга Каролина.

– Тот самый дядя Томас, – сказал дядя Томас. Он был стройным мужчиной, но его лицо казалось одутловатым и обрюзгшим. Он вяло пожал мне руку. – Паршивая овца семьи Шютц.

– Ах, а я думала, что паршивая овца – это отец Лео, – вырвалось у меня.

– Мой старший брат, профессор? Ну уж нет! Он любимец мамы и папы. Всё, что делает и говорит Карл, – это святое. А вот мои планы и идеи отбрасываются как сумасбродные. Ну да, такова судьба художника. – Он облизал губы. – Я работаю в кинематографе.

– Вы актёр? – Я подумала, что из него бы получился прекрасный злодей.

– Боже мой, нет! Я продюсер. У нас в руках все нити, чтобы делать big money . Но вначале надо инвестировать, иначе не добьёшься успеха. Любая мечта, которая должна стать reality , стоит денег. Невозможно поверить, как тяжело приходится при финансировании больших проектов. – Тут он оглянулся и, понизив голос, продолжал: – Казалось бы, собственные родители должны тебя поддерживать, но нет! Даже в такой день, как сегодня, тебе припоминают только те проекты, которые не удались. Да, да! Бог мой, каждый человек совершает ошибки, разве не так? Даже такой, как мой хороший друг Бернд – Бернд Айхингер, ты же его знаешь? «Россини»? «Самый желанный мужчина»? «Парфюмер»? Он тоже не застрахован от неудач. Но разве его предки его этим попрекают? И только мои закоснелые родители сидят на своих деньгах и своих попрёках, как курица на яйцах. Старик даже не хочет задействовать свои связи. При этом у нас на текущем проекте имеется даже – но это пока top secret , хорошо? – предварительное согласие Тиля. Ему очень нравится сценарий. Но разве моих родителей это интересует?

– Тиль Швайгер? – вскричала Коринна. – Класс!

– Тсс! Я же говорю, это пока top secret . Но когда мы начнём, вы можете побывать на съёмках, – сказал дядя Томас. – Для чего иначе дядюшка в кино? О, вон там я вижу ландрата. Думаю, ему не повредит немного побеседовать о культуре. Вы извините меня? Я потом вам покажу мой новый порше. Если вы хотите, я вас даже покатаю.