Вэй Хой - Замужем за Буддой

Пока я стояла на перекрестке и дожидалась зеленого сигнала светофора, подул пронизывающий ветер такой силы, что пришлось зажмуриться. Типичная зима в Чайнатауне. И вдруг посреди улицы меня, всю увешанную свертками с китайскими деликатесами, охватило сентиментальное ностальгическое чувство.

Ровно в половине седьмого раздался звонок в дверь — за мной заехал Мудзу. Взяв несколько полных пакетов с закупленными мной съестными припасами, он отнес их в такси, и мы поехали в Вест-Сайд.

По дороге Мудзу время от времени с улыбкой поглядывал на пакеты. Это смешило меня. Наконец-то я поняла, что означают слова «мужчина, который страсть как любит поесть». Он смотрел на сумки с едой с такой нежностью, жадностью и любовью, с какими никогда не глядел на меня.

Когда я поделилась с ним своими наблюдениями, он расхохотался. Из всех женщин, с которыми он встречался, должно быть, только я умудрилась приревновать его к еде. Его смех производил на меня ошеломляющее впечатление: в одно мгновение его бесстрастное лицо вдруг словно озарялось ярким светом, каждая черточка оживала, глаза ярко блестели. Их пронзительный взгляд проникал в самое сердце.

И вот я на пороге пугающе-безупречной белоснежной кухни Мудзу. Прямо передо мной — пестрая груда пакетов и пакетиков, зеленых, красных, алых и желтых.

Мудзу показал, как включить плиту и вытяжку, объяснил, как пользоваться настенным автоматическим таймером. Продемонстрировал мне приправы, китайские сковородки, тарелки, кастрюли и поварешки. И даже помог надеть фартук с цветочным орнаментом, а также собрать волосы в пучок на затылке, чтобы они ненароком не попали в еду. Все было готово.

К этому моменту мой энтузиазм почти улетучился. Я с легким отвращением смотрела на креветки, мягкие и липкие.

Совершенно умиротворенный Мудзу расположился в гостиной у телевизора, потягивая «Смарт Уотер» — очень популярный на Манхэттене питательный прохладительный напиток. Играла его любимая команда «Нью-Джерси Нетс», за которую он неизменно болел. Я же слонялась по кухне в полной растерянности. Но отступать было поздно и некуда.

И я принялась за дело: помыла овощи, грибы и креветки, поставила вариться черный рис, очистила финики и дерезу.

Все шло вроде бы неплохо. Я выпила чашку йогурта, пришла в гостиную и устроилась у Мудзу на коленях, прильнув к его груди.

— В этом фартуке у тебя ужасно сексуальный вид, — заметил он, нежно куснув меня за ухо.

Я взглянула на свой наряд. Убей бог, не пойму, что в этом сексуального! Наверное, все дело было в типично мужских фантазиях об извечной женской домовитости и хрестоматийных добродетелях. Мужчина может сотворить фетиш из чего угодно, будь то женские ноги или волосы. А у Мудзу, должно быть, был какой-то фетиш, связанный с кухней: может, он испытывал неосознанную тоску по сексуально привлекательной горничной, которая в красивом переднике заботливо жарила бы ему бифштексы в его безупречно-чистом кухонном раю.

Я вернулась на кухню. Вода для риса уже начинала закипать. Я бросила туда финики и дерезу. Теперь пора было обжаривать в масле овощи и зелень. Я налила на дно сковороды растительное масло, как следует разогрела ее, а затем высыпала туда овощи. Мокрые овощи со страшным шипением плюхнулись в кипящее масло; раскаленные капли попали мне на лицо и шею. Больно!

На кухню прибежал испуганный Мудзу:

— Все в порядке?

Пересиливая боль, я натужно улыбнулась:

— Да, все отлично. Пока жива, как видишь.

Он обнял меня.

— Ой, ты забыла включить вытяжку, — и он быстро щелкнул выключателем.

Я прикрыла сковороду большой крышкой, чтобы масляные брызги не разлетались во все стороны, и обреченно вздохнула. Оказывается, готовить китайские блюда — нелегкое дело. Не то что спагетти или салат! Придется использовать множество растительных масел и соусов. Хлопот не оберешься!

Наконец грибы и овощи обжарены. Я вздохнула с некоторым облегчением. В следующем телефонном разговоре с матерью не премину похвастаться, что впервые в жизни приготовила ужин для своего друга. И, конечно, ни словом не обмолвлюсь, что этот парень — японец. Китайцы старшего поколения недолюбливают японцев.

Так, теперь нужно пожарить креветки, потом добавить тофу и подержать на огне еще какое-то время (у свежего тофу, пропитанного соком ароматных креветок, чудесный вкус). Но сперва нужно снова налить на сковороду немного растительного масла. Теперь-то я уже ученая! Прежде чем выложить креветки на раскаленную сковороду, я загородилась крышкой, как щитом, чтобы налицо не попали брызги. Это сработало! И снова ужасное шипенье масла и скворчание креветок на сковороде. И опять не на шутку встревоженный Мудзу бросается мне на помощь… Но на этот раз я лишь пожала плечами, и он, успокоившись, вернулся в гостиную.

Я добавила соевый соус, вино, репчатый лук, щепотку имбиря и накрыла сковороду крышкой.

Преспокойно вышла из кухни и перед носом у Мудзу продефилировала в ванную комнату. Быстро прикрыв за собой дверь, подошла поближе к зеркалу и внимательно осмотрела кожу на лице; и шее: от раскаленного масла осталось пять или шесть довольно сильных ожогов; травмированная кожа покраснела и воспалилась. Я расстроилась. Как минимум три последних посещения салона красоты пошли насмарку! Волосы и одежда пропитались жирным кухонным чадом.

Я поспешно промыла ожоги холодной водой и как раз собралась открыть аптечку и поискать увлажняющий лосьон, как вдруг услышала оглушительный вой пожарной сигнализации и одновременно с этим почувствовала сильнейший запах гари. Что-то подсказывало мне, что дела плохи. Я стремглав бросилась на кухню.

Кухня напоминала поле боя после налета вражеской авиации: в воздухе висели клубы черного дыма, а на дне почти расплавившейся сковороды лежали обуглившиеся трупики неизвестных науке крохотных существ, похожие на обгорелую шелуху.

Мудзу первым прибежал на кухню, опередив меня на полшага, и тут же выключил конфорку. Но перед завыванием пожарной сигнализации даже он был бессилен. В этот момент в дверь позвонили, и я бросилась открывать. На пороге стояли два швейцара. Значит, они все-таки на что-то годились!

Оба промаршировали на кухню, внимательно осмотрелись и презрительно пожали плечами:

— Китайская еда! — шепнул один из них другому на ухо.

Я собрала остатки мужества и с напускным спокойствием наблюдала, как мужчины пытались проветрить помещение, размахивая руками и разгоняя по кухне пропитанный запахом гари воздух. Мне было все равно, что они скажут, лишь бы поскорее выключилась эта чертова пожарная сирена!

Наконец, все стихло. Швейцары торжественно удалились, еще больше утвердившись в своем пренебрежении к китайской кухне. Мы с Мудзу остались вдвоем. И нам было не до смеха.